Все или ничего

— Анна просила куртку забрать, — пояснила девочка, — она ее вчера в кабинете забыла.

— Куртку? — переспросил Рид. — Ну идем.

Ведьмочка нервно комкала в руках куртку наставницы. Архонт делал вид, будто усердно что-то ищет на полке открытого шкафа. Арьята не выдержала первой.

— Отец Рид… — срывающимся голосом выдавила она. — Я… вы…

Священник обернулся и умоляюще взглянул на нее.

— Арьята, не надо, — тихонько взмолился он. — Не мучь ни себя, ни меня. — Архонт оперся о подоконник, ощутив болезненное покалывание в груди. Такое с ним в последнее время случалось довольно часто. Видно, рана, полученная год назад в Петербурге, оказалась не такой уж безобидной, как показалось тогда, да и Мальборг ему тоже здоровья не добавил.

Покалывание, секундная боль — и снова все нормально.

— Отец Рид, что с вами? — встревоженно осведомилась девочка.

— Ничего, все нормально. — Он попытался улыбнуться. — Старые раны… — Архонт почувствовал, что боль продолжает нарастать. Похоже, в этот раз все так быстро не закончится. Священник опустился в кресло, стараясь двигаться таким образом, будто ничего не происходит. Грудную клетку пронзил острый спазм, начинавшийся от ребер и уходивший вглубь холодными иглами. Дыхание сбилось. Архонт негнущимися пальцами вытащил белую вставку и попытался расстегнуть ворот рубашки и сутану. Рука беспомощно скользнула по ткани. Священника скрутило в очередном приступе конвульсий, перед глазами потемнело.

— Отец Рид!.. — испуганно закричала ведьмочка.

Когда наконец синие молнии перед глазами прекратили свою дикую пляску и в голове слегка прояснилось, Рид ощутил, что боль притупилась и начала уходить. Священник моргнул. Его рубашка и сутана оказались расстегнуты до средины. Арьята, сидевшая у него на коленях, что-то глухо бормотала, положив ладони на обнаженную грудь архонта.

— Ведете себя, как мастер Эрик, — вздохнула ведьмочка, прекращая бормоталку. — Он тоже такой — от боли будет корчиться, но при этом доказывает, что все прекрасно, лишь бы госпожа Злата и Анна не волновались.

Рид, наконец-то осознавший положение их тел в пространстве, смутился.

— Спасибо, — его голос прозвучал как-то хрипло и отстраненно, — но сейчас у меня действительно все в порядке…

— Да какое там «в порядке»! — возмутилась Арьята. — У вас осколок заклинания в груди застрял. Он, наверное, раньше в кости сидел, и поэтому вы ничего не ощущали, а сейчас начал вглубь двигаться. Сидите спокойно, я попробую его вытащить. — Девочка сосредоточилась. Рид едва сдержался, чтобы не застонать: возникло такое ощущение, словно в него воткнули ручную дрель и медленно ее проворачивают. — Сейчас… — пробормотала ведьмочка, снова прижимая ладони к груди архонта.

Вновь резкая боль — и все закончилось. Рид безвольно обвис в кресле, тяжело дыша.

— Все, — усмехнулась Арьята, держа на ладони полуэфемерный угловатый осколок. — Можете оставить себе на память.

— Спасибо, — слабо улыбнулся Рид. — Ты молодец…

— Эхм, — раздалось от двери. — А что, собственно, происходит? — На пороге стояла Анна ди Таэ.

— Э-э-э… — Арьята неуклюже сползла с колен Рида. — Осколок заклятия. — Ведьмочка протянула его наставнице.

Княжна кивнула и растворила осколок в воздухе. Чародейке вдруг стало стыдно. Ведь священник действительно жаловался ей на боль в груди. Она все обещала посмотреть, но начались все эти перипетии с воскрешением, а Рид был отчасти слишком рассеян, а отчасти чрезмерно тактичен, чтобы напоминать. И вот в какую трагедию это едва не вылилось. Он же мог умереть! Анна подошла ближе и сделала над архонтом несколько пассов.

— Иди-ка ты лучше домой, — мрачно порекомендовала она. — Отдохни. А перед Златой я тебя прикрою.

— Да нормально я себя чувствую, — беззаботно отмахнулся священник.

— Слушай, святой отец, вот только не надо мне лапшу на уши вешать! — перебила его чародейка. — Уж кто-кто, а я знаю, как «нормально» можно себя чувствовать после извлечения магического осколка, тем более из груди! Тебе лучше до конца дня отлежаться.

— Но…

— Никаких «но». Арьята тебя проводит.

Архонт попытался вяло возразить, но потом обреченно махнул рукой.

Досточтимый сеньор Христобаль Саграда мрачно восседал в кресле, с легким раздражением перебирая пальцами по столу. Когда подчиненные заставали многоуважаемого сеньора Саграду на рабочем месте и ранним утром, и поздним вечером, у них неизменно возникало чувство, будто его инквизиторское святейшество вообще поселился в своем кабинете. По большей части так оно и было. Но пусть сегодня сеньор инквизитор и соизволил в кои-то веки ночевать дома, его настроение от этого отнюдь не улучшилось. Минувшей ночью он получил недвусмысленное предупреждение: ОНА прекрасно осведомлена обо всех его действиях и весьма ими недовольна.