Все и сразу!

Уже когда меня отпустило, я взялся за ум и слинял с места происшествия. Дальше начал тренироваться. Оказалось, что не так-то это и просто удерживать мысль в голове. Но, со временем я обвыкся, а так же выяснил еще несколько моментов применения невидимости. Если я был в невидимости и вставал во весь рост, то она спадала тут же, как только я распрямлял лапы. Поэтому, чтобы невидимость не спадала, пришлось учиться двигаться на полусогнутых. Не очень удобно, но тоже привыкаешь со временем. Тяжелее было научиться двигаться бесшумно и следить за тем, куда наступаешь и на что. В общем, освоить это дело с наскока не получалось, поэтому я частенько тренировался. Тут мне нужно было просто наработать опыт в таком не легком деле использования режима невидимости.

Помимо изучения всех тонкостей жизни кошек, я не забывал и про магию. Так как мой источник получил двукратное увеличение, я был частенько занят раздумьями на эту тему. "Как так произошло?" и "Можно два?", эти два вопроса меня мучили очень долго. Если на второй я забил болт, в виду того, что спрашивать некого, то на первый у меня была предположительная версия…

Началось все с того, что повторилась моя ситуация с кошками. Ну, когда я тащил добытого кабанчика к своей пещерке, еще когда был в шкуре медведя и жил с обычной медведицей. Только здесь было совсем наоборот. Добычу поймал и убил я, а вознамерился ее съесть медведь. Охотился я на соседней территории прайда, за которым я наблюдал, но, тут было многовато медведей. Не суть. В общем, как бы я не рычал, он один фиг хотел отнять у меня оленя. В ходе короткой стычки, он задел-таки меня своими когтями по плечу. Если бы морду не убрал, получил бы по ней, а не вскользь и по плечу. После того, как медведь нанес мне рану, это было его последним везением в жизни, которой он почти тут же и лишился. В силу моего прошлого бытия в шкурке медведей, я испытывал к ним некий пиетет, но теперь не буду.

Итогом потасовки стала смерть медведя и мой шок. А в шок я впал потому, что моя разбрызганная по земле кровь светилась. Это была однозначно моя кровь, это я знал точно, да и светящаяся рана выглядела очень красноречиво. Знаете, когда кровь светится в темноте рубиновым слабым светом, это очень завораживает. На созерцание своей же "странной" крови я потратил минут пять, пока не опомнился. Быстро слизал с травы и кустов следы своей крови и зализал свою рану. Как и в облике медведя, если зализывать рану и напитывать язык природной маной, то следа от нее не останется. А вот на левом глазу у меня шрам все-таки остался. Так как белая зализывала рану без применения маны. Вытянутый треугольный шрам над глазом до середины лба, и такой же треугольничек, вверх основанием, под глазом. О его наличие мне намекнул Таллиш, когда я "купался" в лунном колодце. Уничтожив все следы своей крови и зализав рану, я тут же ретировался вместе с тушей оленя.

Так я уже начал постигать новые особенности своей крови. Бедные мои лапы, пришлось себе кровь пускать самому. Ужас, чувствовал себя маньяком-суицидником. И отмазки: "Для дела" тут меня мало успокаивали. Сколько же мне пришлось выпустить себе крови, чтобы понять в чем же дело и почему она светится… Днем-то еще не очень заметно, а вот вечером или ночью, прямо завораживает.

Оказалось, что моя кровь почему-то стала впитывать и удерживать ману. Немного конечно, но факт. Поэтому она собственно и светится как вода из лунного колодца, только не голубым, а рубиновым светом. Если я выпускал себе чуть-чуть крови, для эксперимента, в маленькую лужицу перед собой в десять сантиметров, она светилась, как я и говорил. В этой маленькой лужице находилось очень мало маны, которую она удерживала и не рассеивала. Это давало моей крови бесполезное качество, она не засыхала вне тела. Второе, эта лужица крови могла поглотить еще некоторое количество маны, примерно в три раза больше, чем было тогда, когда она вытекла из раны. Но, вся хрень была в том, что постепенно в эту кровь можно было влить все больше и больше маны. Капли, но все же.