Все и сразу!

Ну, не будем забывать, что кто-то идет по моему следу. Лично я не забывал, и своим чувствам привык доверять безоговорочно. Шесть дней я без продыху создавал именные накопители. Собственно, пока они не кончились. Знали бы вы, на сколько это пьянящее чувство, когда ваш очаг маны вырабатывает ману с такой гигантской скоростью. Да, я сожрал для этого три десятка магически одаренных душ. Отрицать не буду, да и смысла в этом нет, но мне это было необходимо, а они себя защитить не сумели. Да и с войной идти против моего народа было не надо, может и не добрался бы я до них тогда. В общем, именных накопителей я создал почти полторы сотни. Сразу заменил ими радужные кристаллы, которые были в моих доспехах. Там сверх-душа подстраивала вырабатываемую ману сразу под мою, а только потом направляла ее в накопители. Собственно, если на чистоту, то это максимум возможностей этой души без оболочки тела. Выработка маны и подстройка ее под какой-либо образец. Но, мне именно это было и нужно, так что, все путем. На седьмой день я расчертил необходимые рунные круги и уложил в один из них спящего медведя. К слову, пришлось его несколько раз будить и кормить, чтобы не сдох. Во второй рунный круг я складировал именные накопители заполненные моей маной. Мда, пятнадцать объемов маны моего собственного резерва — это вам не хухры-мухры. Но, магический доспех, раскинутая на максимум аура, да и вода из лунного колодца, которая ускоряла регенерацию маны в шесть раз, примерно, очень мне в этом помогли. Обряд начался совершенно обычно, лег в нужный рунный круг и активировал весь обряд. Тут же мое сознание отключилось, а когда я очнулся, через два часа, в моей голове лихорадочно укладывались новые знания.

Мой облик медведя при этом не поменялся, просто на своих четырех я стал стоять настолько уверенно, будто бы родился им. Это немного странно ощущается. Словно бы до этого я пользовался какой-то незавершенной поделкой. Хотя, если посмотреть правде в глаза, так оно и было. Но теперь, все было по-другому. Теперь я чувствовал как движется каждый волосок шерсти на моей шкуре, как напрягается и расслабляется каждая моя мышца при движении. И это лишь то, что мне сразу же бросилось в глаза, остальное я постиг чуть позже. Особенно странным было ориентироваться по запахам. Я знал где была лежанка медведя, которой он пользовался. Я знал какие запахи меня к ней приведут, знал где пахнет пищей, но там всегда опасно. Рефлексы, вот что меня действительно удивляло. Такое ощущение, что на мне раньше висела гигантская броня и сковывала меня во всем, а сейчас она пропала. В общем, я был в восторге. Правда, не упустил шанса выматерить Кенариуса, который лишил эльфов подобного. Да, медведь умер, но он не был бессмертным. А в природе выживает сильнейший.

Новые возможности в облике медведя конечно же радовали, особенно радовал тот момент, что я могу в этом облике так же колдовать, как и в облике эльфа. Это вообще просто нечто. Сила животного и магия. Вот это я понимаю — друид-оборотень. О таком друиде можно говорить только с толикой опаски даже всуе. Пока я развлекался в облике медведя, всего пару дней, меня все-таки нагнала моя погоня. Больше всего мне нравилось, что мое предчувствие меня не обмануло. Сначала я почувствовал младшего духа воздуха, который подлетев ко мне, начала кружить вокруг, при этом особо близко не приближаясь, а уже через четыре часа к моему костру подошла та самая орчанка, которую я оставил в живых. Я в этот момент жарил крылатую змею, которых тут достаточно много водилось, а еще они слабенько шарахали молниями. В общем, доспехи я свои снял, кроме нагрудника, а вот клинки оставил у себя за поясом.

Орчанка повела себя странно. У нее за спиной был небольшой тюк из шкур, который она свернула в широкий рулон и тащила у себя на спине. Больше всего меня удивило ее поведение, как только она заметила меня уже своими глазами, а не с помощью своего ручного духа. Да, духи воздуха могут передавать картинку шаманам. Правда, как я понял, картинка эта весьма своеобразная, просто духи иначе видят окружающее. Как только орчанка наткнулась взглядом на меня, она вдруг начала улыбаться. Чего греха таить, и дураку было понятно, что она радуется нашей встрече. Единственным бараном тут был я, который не понимал этой причины. Возможно мое любопытство когда-нибудь меня точно убьет, или послужит тому причиной, но мне стало вдруг очень интересно. Минут через пять орчанка медленными шажками, без резких движений, приблизилась к моему костру.

— Можно я… — начала она, при этом совершая жесты руками, мол, показывая мне, чего она хочет, — присяду к костру? — спросила она. Потом она повторила все сначала, указывая то на костер, то себе в грудь.

— Я знаю твой язык, — проговорил я, — можешь говорить нормально. — кивнул я в противоположную от меня сторону возле костра.

— Я рада. — кивнула орчанка, однако осталась стоять на месте.

— Садись. — дошло тут же до меня, так как разрешения она так и не получила, а с этим у них строго.