Всё и ничто / А. Холл ; [пер. с англ. Т. П. Матц]

— Прости, я не догадывался. Даже не думал, что могу быть таким дураком. Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через все это одной.

— Ничего. Мне потом пришлось трудно. Вот почему я уехала в Австралию и, само собой, сразу связалась с первым же неподходящим мужчиной, которого встретила. И потребовались годы, чтобы отделаться от этих отношений, потому что с уверенностью в себе у меня дела обстояли неважно. В конце концов родители вынуждены были приехать, привезти меня домой и заставить год лечиться.

— Черт, мне казалось, ты сказала, что только что вернулась.

— Ты не единственный, кто врет, Кристиан.

— Тебе заказать еще выпить? Мне надо подкрепиться.

У бара Кристиан пытался привести свои мысли в порядок, но ему казалось, что стены наезжают на него. Он чувствовал, будто что-то должен Саре, но разобраться, что именно, не мог. Он знал, что он должен Рут. Более того, знал, чего он от Рут хочет. Он чувствовал ее тело рядом с собой в постели, ощущал запах ее кожи, когда поцеловал в нос в прошлую ночь. Когда он из всего этого вернулся, Сара улыбалась:

— Прости, что я все на тебя так вывалила. Почему-то мне стало важно, чтобы ты знал. Не спрашивай почему. Но я действительно почувствовала себя лучше, когда рассказала.

— Послушай, мне очень жаль. Я такой эгоист. Я в то время думал только о себе. Если тебе станет легче, могу признаться, что и для меня это не было наслаждением.

— Но с Рут все получилось?

— Да. Она была очень милостива. — Странно, но это прозвучало как осуждение.

— И ты счастлив?

— Счастлив, как любой другой.

Она посмотрела на него поверх бокала:

— Это всегда было твоей проблемой, Кристиан. Ты никогда не ждешь, что будешь счастлив. Тебе вполне достаточно удовлетворенности. — Кристиан обратил внимание, что мнение Тоби о нем было диаметрально противоположным. Интересно, кто из них прав?

— А ты счастлива? — Он понимал, что это неправильная реакция, что он должен защищать Рут, потому что в самом деле они говорили именно о ней. Но не мог.

— Стараюсь. — Она скрестила ноги, и подол юбки приподнялся. Кристиану пришлось наклониться вперед, чтобы скрыть свое желание. Он не хотел, чтобы это случилось снова, но он чувствовал себя пьяным, почти под кайфом.

— Мне надо уходить, Сара, — сказал он, как последний дурак выдавая себя.

— Но ведь только половина десятого. Ты даже вино не допил.

— Знаю, но я больше не могу. Я рад, что пришел, что ты мне все рассказала, но сейчас мне пора домой.

Она улыбнулась:

— Я пройдусь с тобой до метро.

Когда они вышли, воздух был еще теплым и на улицах было полным-полно молодых и красивых людей. Кристиан чувствовал себя оторванным от них, но он понимал, что Сара предлагала ему пропуск в их мир. В не слишком отдаленном будущем это будет мир Бетти, но последний шанс у него все же был.

На полпути к метро Сара повернула в сторону:

— Лучше поеду на автобусе. Вон остановка, отсюда я быстрее доберусь.

— Где ты теперь живешь? — Ему хотелось узнать о ней побольше.

— С родителями, в Ислингтоне. Мой папа убил бы тебя, если бы узнал, что я с тобой встречалась. — Она засмеялась, а он вспомнил, сколько лет их разделяют.

— Был очень рад снова тебя увидеть. Ты прекрасно выглядишь.

— Ты тоже.

Она прислонилась к Кристиану и легонько коснулась губами его губ. Они простояли так на секунду дольше, чем было необходимо, и он почувствовал, как ее рука обнимает его за талию, а грудь прижимается к его груди. Он ощущал желание даже горлом.

Она отстранилась:

— Тогда пока.

Когда он пришел домой, Рут спала на диване перед телевизором, по которому показывали ночные новости. Рядом на три четверти пустая бутылка вина и никакой еды. От дверей, где он стоял, она выглядела очень хорошенькой, и, хотя Кристиан знал, что он жалкий человек, ему захотелось унести ее в постель. Она проснулась, когда он выключил телевизор:

— Ты пьян.

— Это утверждение или вопрос? — Он подозревал, что Рут считает, будто каким-то неопределенным образом он принадлежит ей, и это дает ей право учить его жить.

— По запаху чувствую. Я думала, у тебя деловой ужин.

— Они хуже всего, Рут.

— А тебе не приходило в голову отказаться?

— Вообще-то нет. Ты тоже выпила, почему бы тебе не лечь спать?

— Не учи меня.

— Я и не учу. Я только хочу сказать…

— Что я уже не так привлекательна, как все эти двадцатичетырехлетние бездетные девицы в твоем офисе.

Они попали, как Алиса, в пространство между реальностью и абсурдом.

— Я не знаю, зачем ты все это говоришь, Рут, но это неприятно.

— Ну да, а я должна быть для тебя приятной, для того и живу. И вообще, почему бы мне не бросить работу и не превратиться в эдакую домашнюю богиню в передничке и с печеньем в духовке? Дети спокойно спят, а ты можешь отправляться на встречу, изображать из себя шишку и беспокоиться только о том, какую секретаршу трахнуть следующей.

— Рут, лучше остановись, пока не сказала ничего такого, о чем потом будешь жалеть. Не знаю, откуда ты всего этого набралась, но ты мелешь чушь. Когда это я просил тебя бросить работу?