Все двери открываются наружу

Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я вышел из дома. Ноги носили меня по улицам знакомым и незнакомым. Но я не сильно заботился о маршруте. Все мои мысли были заняты письмом. Версии одна да другой всплывали, отрабатывались и затмевались следующими вновь созревшими догадками. Наконец, изрядно проголодавшись, я зашел в ближайшее кафе, взял сэндвич и холодный кофе. За столиком я аккуратно вытащил из внутреннего кармана конверт и достал пожелтевшие страницы. Снова перечитав уже заученную наизусть первую часть, я развернул последний вложенный листок. Он весь был исчерчен полосками, кругами и малопонятными символами, отдаленно напоминающими подобие иероглифов какого-то древнего языка. Хотя скорее даже прародителей древних языков. В любом случае, как бы я не вертел листок в руках, с какого бы конца страницы не начинал разглядывать эту загадочную, хоть и весьма аккуратную, мазню, толку от этого не было никакого.

Распознавание картинок в интернете по фотографии тоже никак не помогло: одна за другой всплывали ссылки на страницы с астрологией, хиромантией и прочей ерундой.

В углу экрана засветилось облачко: друг прислал сообщение, в котором интересовался, приду ли я сегодня. А если нет, выйду ли в онлайн. Это выдернуло меня из водоворота мыслей и вернуло в реальный мир. Смахнув уведомление, я заблокировал смартфон и все-таки решился на серьезный разговор, в котором намерен был стоять на своем до последнего. Пришлось возвращаться домой.

С кухни доносился манящий аромат только что приготовленных бабушкой блюд. Гостей к сегодняшнему ужину мы не ждали, но это не помешало ей наготовить на роту солдат. Как ни в чем не бывало, она в фартуке и с полотенцем через плечо выглянула в коридор поприветствовать меня. Но стоило ее взгляду встретиться с моим, как прежнее спокойное выражение ее лица сменилось напряженным. Она поняла, что поднятая утром тема не исчезла и разговора не избежать.

Мы сели за стол друг напротив друга. Она сложила руки на коленях и первой нарушила молчание.

— О чем там идет речь? Можно мне прочитать?

Я не хотел знакомить бабушку с подробным содержанием, так как опасался, что она может, пользуясь моим неведением, умышленно исказить факты и трактовать слова в удобном для нее смысле. Не узнай она дословное содержание, у меня еще был смутный шанс поймать ее на уловке.

— Там написано, что ты скрываешь от меня правду.

— Это очень грубое и серьезное заявление. Ты ведешь себя как обиженный ребенок, хотя я убеждена, даже не понимаешь того, о чем говоришь. — Она звучала очень уверенно и, разумеется, была права. Мне пришлось начать с такого размытого заявления потому, что я все еще не знал, что конкретно мне нужно спросить.

— Может ли быть такое, что… — я запнулся, — что моя мама сейчас жива?

В голове этот вопрос звучал совершенно по-другому. Здравый смысл подсказывал, что ответ будет отрицательным. И на этом разговор будет окончен, потому что в таком случае письмо, заявленный автор которого не мог его написать, изначально являлось вымыслом. Действительно, моя жизнь — не сериал с неожиданным сюжетом, в котором мертвые оживают.

Однако бабушка медлила с ответом. Ее рука протянулась к чашке чая, после чего я заметил, что она слегка дрожит.

— Частично — да.

— Это как понимать? — В представлении о мире, которое сформировалось у меня к шестнадцати годам, человек мог быть либо жив, либо мертв. Частично живых я пока не встречал. Если только…

— Она в коме?

— Нет.

Бабушка замолчала, с задумчивым видом взвешивая, что сказать дальше. Было видно, что она тщательно подбирает слова. Я взглядом, полным недоумения, смотрел на нее в абсолютной растерянности, ожидая хоть какого-то разъяснения.

Спустя несколько минут она вздохнула, будто на что-то решившись, и продолжила говорить с видом человека, который собирался раскрыть коды от всех банковских ячеек, заранее зная, что в ту же секунду лишится всех сбережений.

— Все устроено совсем не так, как ты думаешь. То, что я скажу сейчас, прозвучит странно и неправдоподобно, но раз ты сам начал спрашивать, значит должен выбрать, поверить мне или нет.

Я кивнул и внимательно слушал дальше.

— Наш мир, тот, в котором ты живешь с рождения, не единственный. Даже не один из миллиардов. И так только в этой вселенной, но и их бесконечное множество. Ох, это сложно, — она прервалась, осмысливая сказанное, и вздохнула.

В эту паузу я задал уточняющий вопрос. Это объяснение действительно казалось невероятным, совершенно отличаясь от того, что я предполагал услышать.

— То есть мир — это Земля, планета?

— Нет, ты не понял. Я же сказала, что это сложно. Ты действительно хочешь продолжить этот разговор?

Я догадывался, что она попытается снова сменить тему. Должно быть, она специально начала эту сказку, чтобы я, оценив несерьезность ее намерений рассказать мне правду, сдался и закончил беседу. Но сегодня я не готов был закрыть этот вопрос.

— Значит, объясни по-другому, — настаивал я, с серьезным видом слушая бабушкины бредни. Надеюсь, это должно хоть к чему-то привести.