Все до последнего страхи

Почти в два часа Келлер поднялась по узкому трапу «Гольфстрима». Ей было стыдно, что она волновалась из-за первого в жизни полета на частном самолете. Работа в ФБР мало напоминала то, что показывали в телесериалах типа «Мыслить как преступник» или «C.S.I.: Место преступления», где агенты носились по всему миру на реактивных самолетах, отлавливая серийных убийц. В отделе финансовых преступлений ей больше приходилось торчать за столом в роли этакой офисной крысы, анализировать документы, писать рапорты и время от времени встречаться с представителями фирм, чтобы вырвать из их загребущих лап очередную банковскую выписку. Келлер оглядела салон. Ее ожиданий он не оправдал, хотя лететь на частном самолете было гораздо лучше, чем коммерческим рейсом – ни тебе очередей, ни жуткого ада, в который превращается полет, когда достается кресло посередине. Здесь у нее был собственный рабочий стол и отдельное кресло, но назвать обстановку гламурной можно было с большой натяжкой. По виду самолет больше напоминал обветшалый автобус компании «Грейхаунд»: потертый пластик и давно устаревший декор. Стюардессой была дородная женщина в форме из полиэстера.

Стэн уселся в кресло на другой стороне салона, на комфортном расстоянии от нее – строгий костюм, аккуратный пробор на голове, очки без оправы. Не зная о его принадлежности к ФБР, мужчину можно было принять за руководителя какой-нибудь компании или немецкого банкира.

Друзьями их было назвать сложно. В представлении Келлер отношения между ними представляли собой нечто гораздо лучшее: начальник ценил результаты, а не личное общение. При этом он не присваивал себе чужие победы, не заводил любимчиков и не пытался контролировать каждый шаг подчиненных. Как человек прямолинейный, он всегда играл по-честному. Если кто-то косячил – не молчал. Но все точно знали, что он всегда поддержит. Единственным его грешком, если это, конечно, можно так назвать, был страх перед Фишером и офисом в Вашингтоне. Хотя нет, не столько страх, сколько инстинкт самосохранения. За время работы в ФБР Келлер насмотрелась на типов из Вашингтона, которые запросто могли столкнуть тебя под автобус, если это соответствовало их нуждам. А потом сесть за руль, переехать тебя да еще сдать назад, чтобы гарантированно довести дело до конца. Когда они тебя вызывали, было полезно демонстрировать этим политиканам уважение, которого они, по их убеждению, заслуживали.

Когда самолет оторвался от земли и круто взмыл вверх, постоянно подрагивая, Келлер вкратце пересказала Стэну все, что узнала о смерти Пайнов. Судя по всему, шумиха, поднявшаяся вокруг этого дела, его немало удивила.

– Вы разве не видели документальный фильм? – удивилась Келлер.

Он покачал головой. Оно и понятно. Она подозревала, что у начальника даже телевизора не было.

– Утром я прочел статью в Times, – ответил он. – Заместитель директора сказал, что президент проявил личный интерес, так как делом семейства Пайн одержима его дочь.

Келлер уставилась на босса, не понимая, шутит тот или нет. Он всегда шутил с каменным лицом.

– От парнишки новостей не было? – спросил начальник.

– Он написал, что сотрудник консульства, обещавший встретить его в аэропорту, так и не приехал, поэтому ему пришлось самостоятельно добираться до полицейского участка.

– Чертовы копы. Без тел нам не обойтись. Несчастный случай налицо, но, если в результате вскрытия выяснится обратное…

– У меня был всего один телефонный разговор с сотрудником консульства, которому поручили это дело. Он называл меня лапочкой и заверял, что я понятия не имею, как у них там все делается, и он обо всем позаботится. Я написала ему с требованием разобраться, что там, черт возьми, происходит.

– Бюрократы вонючие. – покачал головой Стэн. – Говорю как бюрократ по призванию. Будем надеяться, наш парень справится. А если местные станут ему препятствовать, я позвоню в посольство и узнаю, не смогут ли помочь наши люди в Мехико.

Час спустя Келлер уже ехала на заднем сиденье такси, тесно прижавшись к начальнику и глядя в окно. В отличие от хмурого Манхэттена, в Вашингтоне стоял прекрасный весенний день. Мраморные правительственные здания сияли на солнце, а памятник Вашингтону врезался в голубое небо.

Таксист ворчал, ругаясь на плотный трафик и объясняя им, что наступил самый пик цветения вишни.

– Никогда не понимал, почему из-за этих розовых цветочков все так сходят с ума, – ругался он, без конца сигналя, пока они на черепашьей скорости ползли по Двенадцатой стрит в центр города.

Келлер подумала о своей семье. Вскоре они сядут на поезд в Вашингтон. Близнецы обожали музеи, любили ходить по гравийным дорожкам вокруг Национальной аллеи, покупать мороженое и кататься на каруселях. Это, по большому счету, все, что Келлер знала или хотела знать о Вашингтоне.