Все до последнего страхи

На занятиях по социологии в Нью-Йоркском университете ему на глаза как-то попались результаты исследований, в соответствии с которыми подростки до достижения восемнадцатилетнего возраста в среднем четыре тысячи двести раз ссорятся с родителями. Мэтт с отцом, по всей видимости, не оставили от этих усредненных значений камня на камне. Так было не всегда. До ареста Дэнни папа всегда поощрял интерес Мэтта к кино, покупал ему программы для монтажа, искал старые камеры формата «Супер 8», организовывал съемки для короткометражек сына. Пусть это и не футбол, но на папу с мамой его увлечение все равно производило впечатление. Но когда Мэтт выиграл свой первый киноконкурс в старших классах, в доме Пайн это событие прошло незамеченным. У папы был Дэнни, у Мэгги папа, а у мамы Томми.

Мэтт долго вглядывался в фотографию отца. А когда вспомнил их последний разговор, к горлу подкатил желудочный сок:

«Если б ты вместе с нами принял участие в шоу, было бы здорово».

«Нет, пап, на “Today” я не пойду».

«Но юристы говорят, внимание к этому делу может оказать на Верховный суд положительное влияние. Судьи берутся рассматривать не так много дел, поэтому мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы…»

«Что тебе непонятно в моем отказе?»

«Ты ведешь себя как эгоист».

«Кто бы говорил».

«Что ты хочешь этим… ну хорошо. Отлично. Сиди дальше сложа руки, возвращайся к учебе и наслаждайся беззаботной студенческой жизнью, пока твой брат гниет в грязной тюремной камере».

Мэтт тяжелой поступью подошел к двери, схватил куртку и набросил ее на плечи.

«И пойду! А знаешь почему, пап? – Он секунду помолчал и сам же ответил: – Потому что нашему гребаному Дэнни именно там и место».

Выбежав на улицу, Мэтт окунулся в морозную ночь. В небе безмятежно парили снежинки, после недавней метели царила странная тишина. Он вспомнил, как одиноко ему было тем вечером. Как одиноко было нести в душе правду о брате, глядя, как отец с сестрой бьются как рыба об лед, чтобы доказать невиновность Дэнни. Но по сравнению с тем, что он испытывал сейчас, это была сущая ерунда.

Наконец автобус резко затормозил у массивного бетонного здания. Если б не черно-белый, оборудованный сиренами «Додж Чарджер», стоявший перед ним, никому бы даже в голову не пришло, что это полицейский участок. Задняя дверь мини-вэна распахнулась, Мэтт выбрался наружу и дал водителю чаевые. Когда автобус покатил по дороге, он увидел машущих ему мальчишек и тоже поднял руку. Затем сделал глубокий вдох. Пришло время забрать близких.

По маленькому кусочку, Мэтти. По маленькому кусочку.

Глава 16

САРА КЕЛЛЕР

Вернувшись из аэропорта, Келлер устроилась в своем кабинетике без окон в нью-йоркском отделении ФБР изучать рапорт об анализе деятельности семейства Пайн в цифровом пространстве. Без их ноутбука и смартфонов он получился гораздо меньше обычного и ограничивался лишь поисковыми запросами, постами в социальных сетях и данными геолокации, что не помешало папке быть довольно толстой.

Преступлением произошедшее не считалось и квалифицировалось как нелепый несчастный случай, но Келлер в этом деле все равно что-то не давало покоя.

При упоминании полицейской интуиции многие агенты насмешливо фыркали, считая это чем-то вроде магического мышления, стоявшего за узостью взглядов и осуждением невиновных. Но Келлер всегда полагалась на свое чутье. Сейчас оно нашептывало ей только два слова: умышленное убийство. Поэтому под предлогом расследования отмывания средств фирмой Marconi она обратилась к айтишникам с просьбой задействовать их связи в интернет-компаниях и получить необходимые данные. А когда из Мексики пришлют ноутбуки и смартфоны, у нее появится полная картина.

Шурша бумагами, она перебирала страницу за страницей неразборчивых кодов, пока наконец не нашла сведения из поисковой системы. В них содержался каждый запрос, сделанный через интернет-провайдер семьи за последние три месяца: поиск доставки еды («меню Thai Garden»), погоды («сегодня будет дождь?»), образования («лучший кампус в Массачусетском технологическом»), здоровья («причины бессонницы»), рукоделия («как сделать клей?»), и бесконечное множество других вопросов, характерных для обычной американской семьи.