Все для меня (ЛП)

И только он спрашивает, как слезы начинают течь из глаз. Я подхватываю его и несу к трибунам. Он намного тяжелее, чем мне помнится, но, видимо, привычные вещи быстро забываются, когда ты вдруг перестаешь их делать. Прекрасно понимаю, что он уже большой для того, чтобы его носили на руках, но делаю это ради себя. Он должен знать, что я люблю его и он навсегда, несмотря ни на что, останется моим мальчиком.

Я вместе с ним опускаюсь на холодное металлическое сиденье и жалею, что не взял покрывало. Зато принес футбольный мяч, чтобы побросать, хотя и не знал, чего ожидать. Вообще Ноа не назовешь эмоциональным ребенком, но при сложившихся обстоятельствах он может плакать сколько угодно.

Я держу его на коленях, как делал это раньше, когда он был маленьким и приходил ко мне в слезах из-за расцарапанных коленок. Я заклеивал ему раны и говорил, чтобы он был мужчиной. И уже в следующий раз, упав, он старался не плакать. Но стоило ему прийти домой перевязанным, как Джози принималась реветь за них обоих. Будь ее воля, он бы ходил в пузырчатой пленке.

Ноа высвобождается и, слезая с моих колен, садится рядом со мной. Складывает руки перед собой и смотрит на меня в ожидании ответа.

- Прости, Ноа, что уехал вот так. В свое оправдание могу лишь сказать, что я тогда очень разозлился на твою маму и решил, что будет лучше уехать. Но не подумал о том, как это скажется на тебе.

- Почему? Из-за моего папы?

Я пожимаю плечами.

- Я думал, что больше тебе не нужен.

- Но ты тоже мой папа, а ты взял и уехал. Я вернулся домой, тебя нет, и ты не отвечаешь на телефон. - Его голос срывается, нижняя губа начинает трястись.

Я притягиваю Ноа к себе и крепко обнимаю. Он как может обхватывает меня руками и рыдает, уткнувшись в пальто.

- Как я могу загладить свою вину?

Он отстраняется и громко шмыгает носом, отчего я посмеиваюсь. Его маленькие привычки, от которых Джози безуспешно пытается его отучить, вызывают у меня смех.

- А ты хочешь?

- Хочу, - киваю я. - Я хочу стать частью твоей жизни, и твои мама с папой не против, но решать тебе.

- Я хочу, чтобы ты тренировал наши команды, - выдает он.

Я не могу сдержать улыбку.

- Да, твой папа говорил. А чем тебе не нравится новый тренер?

Ноа пожимает плечами.

- Он неправильно пробегал пасовые маршруты и пытался очень многое изменить, а еще сделал своего сына квотербеком, а тот даже десяти ярдов не может пробежать. Сезон был ужасным, он говорит, что будет тренировать команду по бейсболу, а я больше не могу играть за него. - Ноа вскидывает руки в воздух и чуть не ударяет меня по лицу. Он явно расстроен тем, что у них происходит этой осенью.

- Я с удовольствием буду тренировать тебя. Хотя, если честно, полагал, что это будет делать твой папа.

Он слезает и, уронив рюкзак на землю, встает передо мной.

- Он хочет, но очень занят. Может, он сможет тренировать с тобой.

- Да, он мог бы. Он очень умен, когда дело касается квотербеков. – Как бы в эту минуту мне ни хотелось поморщиться, я не могу. И не стану. Мне не хочется доставлять Ноа еще больше проблем. Если он хочет, чтобы я тренировал с Лиамом, я буду это делать.

- Ты останешься?

- Да. Я больше никуда не уеду. Обещаю.

Тогда Ноа прыгает в мои объятия.

- Я так рад, что ты вернулся!

- Я тоже, приятель.

Я притворно мечусь кулаком ему в живот, чтобы он начал отбиваться. Похоже, он отрабатывал свои приемы. Нет, я не пытаюсь тем самым сподвигнуть его на занятия боксом, просто надеюсь, что он включит в свою тренировку работу с грушей, когда перейдет в среднюю школу.

Ноа останавливается и снова усаживается рядом со мной. Копируя меня, вытягивает перед собой ноги и даже скрещивает лодыжки.

- И чем ты занимался в Африке?

- Помогал множеству детишек, когда те болели. Даже помог некоторым из них родиться. А еще играл с ними футбол, но у них он похож на европейский. Они не могут себе позволить защитные шлемы и наколенники.

- Круто. А я вот не так много играл, пока тебя не было. Я ездил с папой на гастроли, и мы переехали к нему домой.

Ноа пожимает плечами и смотрит на меня.

- Можешь спокойно говорить о своем папе и своей жизни в его доме. Я не возражаю.

Его улыбка говорит мне о том, что ему нужно было мое одобрение.

- У меня есть новый друг, его зовут Куинн, но он не играет в футбол. Его папа, Харрисон, играет в группе моего папы.

- Мне не терпится познакомиться с Куинном.

- Ты хочешь с ним познакомиться?

- Конечно. Я хочу, чтобы у нас все было хорошо. То, что мы с твоей мамой больше не вместе, не значит, что наши отношения должны измениться.

- Да, - настолько тихо отвечает он, что мне приходится напрягать слух. А потом начинает пинать траву, глядя куда-то вдаль. Я чувствую, что в его маленькой головке что-то происходит.

- Что такое?

Ноа встряхивает головой.

- Ничего. Просто я... я не знаю, как тебя называть, потому что раньше иногда звал тебя «папой». Но я не хочу, чтобы мой папа разозлился.

Ему не следует забивать свою головку такими вещами. Это всего лишь название, хотя я и не знаю, что ответить. Наверно, ему нужно спросить у своего отца, как он к этому относится.

- А ты у папы спрашивал?