Все для фронта?

1 октября 1942 г. УНКВД Ленинградской области подготовило справку об итогах своей работы по борьбе с преступностью за прошедшие год и три месяца войны. Согласно ей, в июле 1941 г. – сентябре 1942 г. в Ленинграде и его неоккупированных окрестностях были арестованы 22 166 преступников, ликвидировано 66 банд, 403 воровских и «хищнических» группы, 183 группы спекулянтов.[472] Дело в том, что последние зачастую действовали не в одиночку. Скажем, три человека – «А», «Б» и «В» – крали с фабрики мануфактуру. Выносили ее в сговоре с вахтером или вохровцем «Д», потом хранили украденное дома у «Е», а продавали все это, используя свои связи «Ж» и «З». Получалась спекулятивная группа.

За это время в Ленинграде число осужденных за бандитизм и разбой составило 940 человек, за грабежи – 1885 и за убийства – 206 человек. В первой половине 42-го года значительное распространение получили такие преступления, как убийства и покушения на убийства с целью овладения продовольственными карточками и продуктами питания. За кражи были арестованы и осуждены 11 378 человек. Главным образом воровали из квартир эвакуированных и призванных в Красную Армию граждан.

Последний вид преступлений вообще составлял значительный процент в крупных городах, в том числе в Москве. Так, в январе 1942 г. военной прокуратурой города были арестованы управдом домоуправления № 96 РЖУ Бауманского района С. И. Филяев, делопроизводитель того же домоуправления Р. А. Аникина и мать последней М. И. Курочкина. Данные граждане, пользуясь своим служебным положением, вскрывали опечатанные квартиры эвакуированных и похищали из них оставшееся имущество, которое потом продавали.

Трибунал по законам военного времени приговорил Филяева и Акинину к расстрелу, а Курочкину – к 10 годам лишения свободы. В целях устрашения сообщение об этом было опубликовано в газете «Московский большевик» за 24 января 1942 г. Затем 5 февраля в той же газете появилось сообщение об аресте воровской шайки, состоявшей из семи человек. На их счету были двена-дцать краж из квартир эвакуированных. Главари – Ю. И. Фадеев и В. Л. Семенов – были приговорены к высшей мере наказания, в остальные – к различным срокам заключения.[473]

В Ленинграде за два года войны – с 1 июля 1941 г. по 1 августа 1943 г. – за мелкие кражи с производства были осуждены 4023 человека.[474] За хищение социалистической собственности – по тому самому знаменитому указу «семь – восемь», который «шил» вору в законе «Ручечнику» Глеб Жеглов в культовом фильме «Место встречи изменить нельзя», – осудили 1553 человека. Дело в том, что в отличие от обычной кражи, за которую можно было отделаться и условным сроком, хищение соцсобственности (фактически госсобственности) по Указу Верховного Совета СССР от 7 августа 1932 г. каралось лишением свободы на срок до десяти лет.

Основной контингент арестованных по статьям «спекуляция» и «хищение соцсобственности» составляли работники торгово-снабженческих организаций, магазинов, складов, баз и столовых. Преступников, подпадающих под указ «семь – восемь», называли «хищниками соцсобственности». В спецсообщении УНКВД Горьковской области об одном из фактов задержания сообщается: «7 августа 1943 г., умело проведя операцию и проявив личную инициативу, участковый уполномоченный 6-го отделения милиции т. Хализов, член ВКП(б), задержал 2-х человек крупных хищников соцсобственности».[475]

Органы НКВД изъяли у питерских спекулянтов и воров 9,5 миллиона рублей наличных денег, 41 215 рублей золотой монетой и 2,5 миллиона рублей облигациями госзаймов, а также почти 70 кг золота, полтонны серебра, 1537 бриллиантов, 1295 золотых часов, 36 км мануфактуры и 483 тонны продуктов питания![476] Уже одни эти цифры говорят о том, что уровень жизни в блокадном Ленинграде у разных людей сильно отличался.

У бандитов был обнаружен большой арсенал оружия, коим можно было вооружить полдивизии: 1113 винтовок, 820 ручных гранат, 631 револьвер и пистолет, десять автоматов и три пулемета, а также почти 70 тысяч патронов. Что касается социального состава осужденных, то среди них больше всего было рабочих – 10 тысяч человек. Второе место занимали лица без определенных занятий – 8684 человека.

Помимо уголовных преступлений, питерские сыщики преуспели в борьбе с политическими преступлениями, арестовав аж 1246 «шпионов и диверсантов». Эти цифры вызывают явные сомнения, так как такого количества немецких агентов в городе и быть не могло, и под «диверсанта», видимо, часто «подписывали» обычных распространителей слухов.