— И как у вас прошло знакомство? — заинтересовался Думгар.
— Нормально. Это был один из лучших полков — отчаянные ребята. За, одну рупезу горы могли своротить. До сих пор горжусь ими.
— Итак, — подвел итог голем, — я записываю: один желвацинский магический кидацл. Что еще?
— Нужно найти мою бормотайку.
— Непременно! Обязательно! — заверил его некромант. — Как же без бормотайки? Непозволительно. Думгар, а что такое бормотайка?
— Полагаю, личное оружие сержанта, мессир.
— А что это еще может быть? — изумился тролль. — Хорошая такая бормотайка, увесистая. Рукоять из берцовой кости дракона, шипы — из клыков. Боевой трофей. Добыл во время атаки на Тут-и-Маргор у…
Такангор внушительно глянул на сержанта с высоты своего исполинского роста.
— У одного… владельца, которому она больше не нравилась. Я предложил ему выгодный обмен.
— Похвально, — сказал Зелг. — Я убежден, что всегда разумнее договориться по-хорошему, чем действовать силой, и рад, что вы разделяете мои взгляды. И я, конечно, понимаю, что она дорога вам как память о славном боевом прошлом, как своего рода символ. — Каждое его слово заставляло и без того пучеглазого тролля все сильнее выкатывать глаза. Казалось, еще чуть-чуть, и они вылезут из орбит. Лилипупс впервые ознакомился с такой оригинальной трактовкой оружия. — Только где же ее найти?
— О, — Галармон махнул рукой, — это проще простого. Знаменитая бормотайка сержанта Лилипупса до сих пор хранится в Булли-Толлийской военной академии, в Наглядном уголке Беспардонного назидания, среди боевых знамен, наград и прочих дорогих нашей стране предметов. Напишем в столицу — ее завтра же привезут.
— Решено, — кивнул Думгар. — Деньги на дорогу я вам подготовлю. Это все?
— Мне бы добровольного помощника, — попросил Лилипупс, отдышавшись. — Чтобы ввел меня в курс дела. Что да как, пока я отсутствовал под могильной плитой. Какие новости? Что делается на свете? Мне необходимо попасть в струю.
Воцарилось молчание.
— Желающих отличиться нет, поэтому придется прибегнуть к силе, — вздохнул сержант.
— Зачем же? — расстроился Зелг. — Милорд Галармон, может, вы направите кого-то из своих рыцарей, кто был знаком с господином сержантом еще до… ну, вы понимаете… этого трагического недоразумения.
— Да, да, конечно, — отвечал Ангус.
Талант руководителя состоит в том, чтобы быстро принять решение и найти человека, который его выполнит.
Мы не можем утверждать, что отставной генерал был человеком мстительным. Но все же развязное поведение капитана Ржалиса сильно отравило ему последние дни. И потому свой выбор он остановил именно на нем.
— Капитан!
Могучий рыцарь покачнулся, но выстоял. Его рука зашарила у ремня в поисках спасительной фляжки.
Тролль внимательно к нему пригляделся и внезапно расплылся в хищной ухмылке:
— А, рядовой Ржалис!
— Капитан, — едва слышно поправил тот.
— Сколько времени я был мертв? — спросил тролль.
— Десять лет восемь месяцев и шестнадцать дней, — без запинки отвечал бедняга.
— Вот-вот, за этот срок вы обязаны были дослужиться как минимум до полковника! Все дам-с окучивали?
— Я…
— А я вас не спрашиваю. Я сам все про вас знаю, как облупленный. Ну ничего, вы у меня быстро пойдете в гору. Я снова здесь, и я за вами наблюдаю. Готовьтесь к отбытию. Через час выступаем. Вы будете встречать каждый новый день с радостью и содроганием!
Судя по лицам отважных шеннанзинцев, они чересчур хорошо помнили, что это означает.
Высокополезный «Справочник культурного диалога» не пролил бальзама на измученную душу герцога да Кассара, который с некоторых пор считал себя лично ответственным за все, что происходит в его поместье.
Откровенно говоря, от помешательства его спасал только недостаток воображения: сколько он ни тщился, а так и не смог представить себе, как может выглядеть война с адскими силами. Ему и кузена Юлейна с лихвой хватило бы на ближайшую сотню лет. Не говоря уже о Генсене, который и сейчас ждал его прихода, затаившись в какой-то бездне.
Что до Преисподней, с этой местностью он — по вполне понятным причинам — был знаком плохо. И хотя познания его весьма расширились за последние несколько дней, он вычитал немного действительно полезного и по-настоящему утешительного.
Молодой некромант упорно, но безуспешно пытался успокоить себя тем, что не он первый, не он последний. Пережили же как-то деды-прадеды эти дурацкие столкновения, и он переживет. Мысль была толковая и могла взбодрить многих. Но не его.
Он не знал, что стояло на карте в те времена, когда Князь Тьмы объявил войну великому Барбелле; когда в Липолесье отправился со своими войсками веселый прадед Люкумболь; когда вел туда полки скелетов и зомби отчаянный Валтасей Тоюмеф. Он нигде не прочитал главного — чем бы расплачивались его предки, если бы проиграли сражение, и потому не мог здраво оценить происходившее в незапамятные времена.
Цена собственного поражения его пугала.