Всё, что было

– Не хотелось мне писать воспоминания о том позорном вечере и проявленной к Борису Евдокимовичу чёрной неблагодарности моих земляков из Нефтеюганска, при его выступлении в этом городе, но подумал, что после издания книги, об этом придётся жалеть, и решился написать. Случилось это, кажется, в середине восьмидесятых прошлого века, год не помню, в зимний холодный вечер. Я тогда жил в небольшом городке Пытьяхе, что в пятидесяти километрах от Нефтеюганска, и пока мы с женой добирались до города, к сожалению, опоздали на несколько минут и цветов купить не смогли, их здесь в зимнюю пору, да ещё вечером, не было. Концерт был великолепным, и зрители благодарили артиста после каждого исполненного номера, пусть не продолжительными и оглушительными аплодисментами, но дружными. Я первый и последний раз вживую видел своего кумира и наслаждался его великолепным исполнением романсов и песен и внимательно, с интересом всматривался в его движения на сцене и выражения мужественного лица этого замечательного артиста, покорившего меня своим талантом значительно раньше. Да вот беда. После окончания концерта меня охватил стыд и возмущение, что никто из зрителей, в знак благодарности, как обычно бывает в подобных случаях, не подарил артисту ни одного цветочка, не додумалась до привычного этикета и городская администрация, организовавшая этот концерт, а такая возможность у них была. Ведь у нефтяников в пригороде имелась теплица, в которой выращивали не только цветы, но и помидоры с огурцами и другую зелень, так необходимую населению города в этой северной местности. Подавленным и огорчённым, проявленным неуважением к знаменитому артисту, выходил я из зала, опустив голову, стараясь не смотреть в лица зрителей и всю обратную дорогу мы с женой с возмущением обсуждали случившийся казус и потом, каждый раз, вспоминая об этом, нас охватывал стыд, и я мысленно просил Бориса Евдокимовича простить нас всех за проявленное к нему невежество. Раздумывая о том концерте, мне иногда казалось, что в зрительном зале в тот вечер сидели одни карлики, а со сцены, будто великан-чародей, да так оно и было, пытался своим проникновенным голосом донести в их души человечность, сделать их нормальными людьми, но не до всех карликов это дошло и принесло им пользу. Не знаю, были ли подобные огорчительные случаи в творческой судьбе Бориса Евдокимовича, но хочется надеяться, что не было.

– Чем будут заняты пенсионерские будни моего сына я не знаю, но тревога за его дальнейшую жизнь меня по-прежнему не покидает, так как я хорошо понимаю, что от безделья мужчины, в таких случаях, зачастую тянутся к бутылке, не замечая, как становятся хроническими алкоголикам и мучительной бедой для своей семьи. Ведь путь к этой тяжкой болезни добровольный и лёгкий, но неизбежно кончается их падением в бездну от алкогольного дурмана, лишившего их здравомыслия. Из этой пропасти выбираются немногие, остальные в мучениях умирают от беспробудного пьянства, позорной для мужчины смертью. Добровольно из них, как правило, никто лечиться не хочет, а принудительное лечение по решению суда наши демократы отменили, посчитали это ограничением свободы личности в демократической России. Эта дикая бредятина в голове не умещается. И мне вспомнились, бывшие ЛТП по принудительному лечению алкоголиков по приговору суда в советское время, но мои воспоминания не очень приятны, со слов моего приятеля, не раз лечившегося в этом заведении. Он был моим напарником по рыбалке, с которым я более пяти лет ездил на своей машине рыбачить, и слушал дорогой его досадливо насмешливый рассказ о себе, как он принудительно лечился от хронического алкоголизма в ЛТП по приговору суда семь раз, а толку от лечения никакого. Как был алкоголиком, так им и остался. Дело в том, что в этом важном и нужном деле проявилась наша привычная русская показуха, безответственность и как следствие безнаказанность работников этого заведения за порученное дело. И, если в нашей гражданской жизни, ныне относительно благополучной, эти недостатки за суматохой других дел и разных событий не так видны, то там, за глухим забором и колючей проволокой, они издевательским образом уродуют человеческое сознание, а значит калечат и наносят ещё больший вред тяжко больным людям. Дело в том, рассказывал он, что эти «пациенты» там пьют не меньше, чем на воле и спиртное достают очень просто. Стоит любому алкашу вечером уплатить энную сумму надзирателю и проноси в зону хоть ящик спиртного. Да неужели об этом не знали руководители этого лечебного заведения? Если не знали, то не соответствовали занимаемой должности, а если знали и не принимали нужных мер, то совершали умышленное преступление и заслуживали строгого наказания. Что любопытно, каждое утро, приходя на работу, врачи и воспитатели принимались усердно перевоспитывать и старательно лечить своих «пациентов», а поздно вечером они были пьяными, иногда в стельку.