Все, что блестит

— Ты художник? — В зеркало заднего вида Мэтт разглядывал серьезного малыша. — Я и сам посещал несколько разных художественных школ, пока не остановился на фотографии.

— Ух ты! Может быть, когда вырасту, я тоже стану фотографом.

— Об этом стоит подумать. Если захочешь, я дам тебе пощелкать одним из моих фотоаппаратов.

— Спасибо. Надо сперва спросить у Нанны. А мне можно будет посмотреть на ваши работы?

— Ты их уже видел, — мягко вмешалась Алекс. — У Эвидсона.

Малыш широко раскрыл глаза.

— Ух ты! Так вы — тот самый парень?

Мэтт усмехнулся:

— Да. Я — тот самый парень.

— Вот моя школа, — произнес мальчик неожиданно погрустневшим голосом. Было видно, что ему хотелось бы, чтобы дорога была подлиннее.

— Пока, Мэтт, — крикнул он и побежал по дорожке.

— До скорого, — ответил Мэтт.

С той минуты, как они тронулись с места, Алекс молчала.

Несколько миль они ехали молча. Каждый раз, когда Мэтт бросал взгляд на пассажирку, он видел, что та сидит, уставившись в окно. Один раз он слишком резко затормозил перед светофором и увидел, как ее пальцы вцепились в ручку дверцы, а лицо побелело как мел.

Это была та же реакция, что и у него после того несчастного случая, каждый раз, как он слышал любой громкий шум, похожий на взрыв.

— С вами все в порядке? — спросил Мэтт.

Она кивнула, едва сдерживая бившую ее дрожь. Вчера вечером она так остро ощущала его присутствие, когда он стоял среди всех этих важных мужчин и женщин и в то же время отдельно от них. Даже сейчас странный холодок полз у нее по спине при мысли о его глазах, темных и пронзительных. А потом вмешалась другая мысль. Это его брат, Дирк, вчера…

— Почему вы оказались у моего дома? — наконец спросила Алекс. — Кто вас послал?

— Послал? Никто не посылал. Я уже сказал вашей бабушке: мне хотелось найти вас, чтобы попросить позволить вас сфотографировать.

— Я думала, вы летаете по всему миру, чтобы делать ваши снимки.

— Это было раньше. — Он машинально потер ноющее плечо.

Алекс внезапно вспомнила те обрывки сплетен, которые слышала на вечеринке: «…пехотная мина… тяжело ранен… вероятно, больше никогда не сможет снова отправиться за океан».

— Что заставляло вас лететь во все эти опасные места? — спросила она.

Он пожал плечами:

— Наверное, сложность задачи. Некоторым людям просто необходимо ходить по самому краю пропасти.

От его слов у нее отвисла челюсть.

— Точно так же мой отец однажды высказался по поводу своей работы.

— Правда? А чем он занимается?

Алекс отвернулась, но он успел заметить ее внезапно изменившееся лицо.

Надеясь заставить ее разговориться, Мэтт сказал:

— Насчет фотографий…

— Никаких фотографий, — быстро ответила она. Слишком быстро. И молчала, пока Мэтт не затормозил у студенческого городка.

— Спасибо, что подвезли, — пробормотала Алекс, собирая свои вещи.

Мэтт поморщился, услышав эти чопорные, приличествующие случаю слова. Он ничуть не продвинулся вперед.

— Как вы собираетесь добираться домой?

— Я об этом не думала.

— В котором часу у вас последнее занятие?

— В два.

— Заеду за вами в три часа.

— Спасибо, не надо. Меня подбросят. — Избегая смотреть на него, она выскочила из машины.

Алекс сидела в одной из кабинок кофейни в студгородке и просматривала лос-анджелесский выпуск «Таймс». Ей пришлось высидеть подряд два занятия, и только потом начался перерыв, и она стала лихорадочно листать газету.

Заметка, которую она искала, оказалась на самой последней странице. Сердце у нее остановилось, пока она читала о гибели пожилого жителя западного района Лос-Анджелеса по имени Фредди Трильби. Его сбила машина, а водитель скрылся. Следователь полагал, что этот человек умер вскоре после того, как попал под автомобиль, который ехал на очень большой скорости. Полиция просила откликнуться всех, кто обладает какими-либо сведениями.

Боже милостивый! Сбылись ее самые кошмарные опасения.

Дрожащей рукой Алекс достала из кошелька монетку в двадцать пять центов и поспешила к телефонной будке. Ей нужен был от Нанны не совет; она знала, что бы посоветовала ей бабушка. Алекс знала с самого начала, что ей надо делать, но ей необходимо было услышать успокаивающий голос Нанны. В грудные минуты она всегда находила опору в спокойной силе старой женщины.

Телефон звонил — три раза, четыре раза. Закрыв глаза, Алекс прислонилась лбом к холодному стеклу телефонной будки, мысленно представляя себе бабушку в ее маленьком дворике, опустившуюся на колени среди цветочных клумб, подрезающую виноградную лозу или кусты. Ее почему-то успокаивала мысль о том, что бабушка каждый день ухаживает за своим маленьким садиком. Это давало ей ощущение, что мир еще не сошел с ума.

Она взглянула на часы и повесила трубку. Если бы у нее была машина, она бы слетала домой и сняла груз с души прямо сейчас. Но через три часа она уже будет дома. Выпьет с Нанной чашечку чаю, как обычно, после школы. А уже потом заявит в полицию.