Гораций, ощутив, что вот-вот потеряет ступень развития, резким движением руки вынул банку успокоительного и проглотил сразу десяток таблеток. Ему потребовалось длительное время, чтобы собраться с мыслями и прийти в себя.
Наконец, он позвонил Альберту и Эндрю и попросил их прийти к себе в кабинет. Сделал он это настолько спокойно, насколько вообще мог.
В назначенный час в кабинет вошёл высокий мужчина.
Обнаружив отсутствие Альберта, Гораций заподозрил неладное, позвонил алхимику, однако, судя по отсутствию какого-либо сигнала, тот разрушил свой звукопередатчик. Неужели догадался обо всём и сбежал?!
«Господин патриарх, чем могу помочь?» — спросил Эндрю, ощущая необъяснимое волнение.
Гораций вкрадчиво произнёс: «Совершая преступления, каждое из которых достойно сотни смертей, задумывался ли ты о последствиях?»
Рыцарь напрягся: «Я не понимаю, о чём вы…»
«Всё-то ты понимаешь, мразь! Ты был мне как сын, и я доверил тебе самое важное, что у меня есть! Но ты оказался лживым куском дерьма, паразитом, добравшимся до самого моего сердца!»
Эндрю будто ледяной водой окатили. Он побледнел и покрылся холодным потом.
«Каждую ночь ты, используя медицину, изготовленную на мои же деньги, делаешь непростительное с моей любимой доченькой! Что скажешь в своё оправдание перед смертью?!» — патриарх сдерживался только из-за передозировки успокоительным. Но даже это не удержало бы его, посмотри он ещё хотя бы одну секунду той записи.
Эндрю застыл как вкопанный, затем поднял решительный взгляд и отчаянно закричал: «Я люблю вашу дочь! Я ХОЧУ БЫТЬ ЕЁ ОТЦОМ!»
«Моей дочери не нужна любовь ДЕГЕНЕРАТА!» — рявкнул багровеющий Гораций.
«Вы не понимаете… Я влюбился в Линдию с первого же взгляда! И эта любовь свела меня с ума! Я хотел быть с ней любой ценой! Но как некрасивый сорокалетний старик без роду и племени способен воплотить свою мечту?! Линдия никогда на меня не посмотрит, как на мужчину! А вы никогда не позволите мне быть с нею вместе, тем более, если я ей не нравлюсь! Мне ничего не оставалось, кроме как действовать подло… Так как она уже носит моего ребёнка, я ни о чём не сожалею… Я готов принять смерть.» — под конец голос рыцаря опустился до смиренного шепота. Он опустился на колени, ожидая вердикта.
«Если бы ты любил её по-настоящему, а не как голодная псина, дорвавшаяся до аппетитной кости, то сказал бы мне напрямую, и я бы что-нибудь придумал…» — со слезами произнёс дрожащий Гораций.
Любой практик императорской области — это элита среди элиты в Розаррио. Даже если Эндрю — 40-летний мужик без высокого положения, у него все равно был небольшой шанс стать мужем Линдии, но эта сволочь решила действовать наверняка. Из-за одного ненормального эгоиста жизнь девушки сломана. Невозможно думать об этом без слёз.
Ошеломлённый рыцарь поднял полный надежды взгляд.
Гораций решительно произнёс: «Никто и ничего не должен узнать. Честь моей доченьки не должна быть запятнана ещё больше. Если всё пройдёт хорошо, то никто не сможет опровергнуть, что ребёнок принадлежит Штайну. К тому же вы похожи. Единственное препятствие — это Сруль. Он один знает правду.» — патриарх пристально посмотрел на высокого мужчину. — «Убей его, если хочешь получить шанс.»
Глаза Эндрю засияли. Всего этого не случилось бы, не появись этот ублюдок! Убив самого ненавистного человека на свете, он получит шанс! Не это ли идеальное стечение обстоятельств? Переполняющая душу надежда опьяняла!
«Господин… Я с радостью сделаю это!»
Патриарх взял звукопередатчик и набрал частоту, написанную в письме: «Сруль?»
«Здравствуйте, господин патриарх. Рад, что вы со мной связались.» — произнёс Кён.
«Сруль, мальчик мой, ты действительно справился с проблемой, которую никто до тебя не мог решить!»
«А почему у вас такой спокойный голос? Разве вы не должны быть убиты горем?» — недоверчиво заметил Кён.
Гораций проигнорировал слова парня: «Мальчик, у меня столько вопросов к тебе! Как ты заподозрил рыцаря, как сделал запись… А ещё… Ещё я хочу вознаградить тебя за то, что ты избавил меня от этой головной боли! Когда ты сможешь приехать?»
«Наверное, никогда?..» — с сомнением в голосе пробормотал Кён.
«Почему ты так говоришь? Неужели переживаешь за свою безопасность? Я — глава великой семьи Клинтонов, и я никогда не опущусь до того, чтобы как-либо вредить своему доброжелателю. Тебе не о чём переживать, клянусь своей честью!»
«Господин Гораций, недавно вы меня в грош не ставили, а теперь вдруг так изменились…»
«Я не знал, что ты настолько способный следователь! Все ошибаются! Мне бесконечно жаль, что я судил тебя по исключительно по, кхм, обложке… Так во сколько ты приедешь?»
«Я не приеду.» — решительно отказался Кён.
«То есть как не придёшь?!» — возмутился Гораций. — «Ты что, хочешь сдать это дело, подставив Клинтонов под удар?! Ты же понимаешь, что произойдёт с нашей семьёй, если общественность узнает правду? Подумай о последствиях!»
Кён на другом конце передатчика закатил глаза: «Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо: я не собираюсь отдавать запись за просто так. Называйте это шантажом, если угодно.»