Всё будет по-моему!

За большим вытянутым столом сидела императрица Гера. Она носила традиционные для зверей одежды, в данном случае слитный купальник из чёрного меха: боди с вырезом в районе живота, без рукавов и лямок. Оно держалось на упругих грудях женщины, которые не были очень большими, но и маленькими их не назовёшь – иначе бы её одежда сползла вниз. Её наряд в людском обществе считался бы излишне вызывающим и даже неприличным, но в зверином царстве предпочитали оставлять как можно больше открытых участков на теле, поэтому нередко и вовсе ходили нагими. Впрочем, белоснежные плечи мантикорши окутывал шарф из меха красно-рыжего песца под цвет густых волос, в которых сидела заколка из перьев редкой птицы. Подобное проявление стиля уже казалось пределом изысканного вкуса для высшего зверя.

У Геры были длинные стройные ноги и спортивное тело. На животе проглядывал контур кубиков, как у любительницы фитнеса, впрочем, не такой выраженный, как у Трианы.

Однако куда большего внимания заслуживали острые симметричные черты лица Геры, сочетавшие в себе ледяную опасность хищницы и красоту кровавой богини. Чего только стоят её бездонные рубиновые глаза, похожие на глубокие омуты, наполненные кровью. Смотря в них, в затылке появлялся холодок, а от её ответного взгляда обычный человек потеряет сознание от страха. Родители несомненно подарили ей хорошие гены, что неудивительно, учитывая, что один из них – император Леоро.

Сейчас императрица ужинала мясным рагу из сердец, в которых Кён, к своему разочарованию, увидел некоторую часть человеческих.

Гера даже не взглянула на юношу, но кивнула слугам.

Вскоре в зал принесли поднос с порцией рагу, поставили его на противоположную от Её Величества часть стола и предложили человеку присесть отужинать.

Кён сел за стол, но к еде не притронулся. То, что ему её принесли, вовсе не означает, что императрица делится с ним пищей. Это же не она её готовила. Но это, как минимум, намёк на то, что она относится к нему неагрессивно.

{С чего стоит начать разговор?} – задумался Кён. Он не знал императрицу и не хотел её никак провоцировать. Ему надо максимально аккуратно прощупать почву, подобраться к ней и сблизиться, поэтому он решил действовать осторожно.

«Ваше Величество, вы не против, если я сыграю для вас мелодию?» – спросил Кён.

Ответ не последовал, но его отсутствие уже было ответом.

Кён создал из стихии земли флейту и приложил её к губам. Нежные звуки заполнили зал. Ноты танцевали друг с другом, сливаясь в дивную мелодию “кровавый ручей”.

Гера, к своему удивлению, нашла в этих звуках что-то притягательное, а ведь она слышала инструментальную музыку от силы десять раз за всю жизнь. У человека есть талант. Желая насладиться его игрой подольше она даже начала есть медленнее.

Когда мантикорша доела, Кён как раз закончил мелодию.

Гера отпила из стоящей рядом чаши с кровью и, пронзительно посмотрев на человека, холодно произнесла: «Не думала я, что тот, кто испортил мои планы на Розаррио, объявится у меня на пороге…» – наверное, под её страшным взглядом даже король Илдун почувствовал бы нервозность после такого обвинения.

Но Кён не выказал страх. Более того, тёмное состояние души заставило его проявить характер: «И я ни о чём не жалею, потому что вы напали на мой дом и мою семью.»

«А я тебя и не обвиняю.» – парировала Гера, скрестив ноги. – «Я лишь констатирую факт, что ты доставил мне неприятности. Прямо как муравей, заползший за шиворот. Когда вы сжигаете муравейник возле дома, вряд ли вас интересует мнение муравьёв.»

«Тогда боюсь представить, какого вы мнения о своих сородичах, раз один из “муравьёв” разгромил в пух и прах лучших гениев вашей империи.» – огрызнулся Кён.

«Но ты не мура…» – Гера осеклась, осознав, что человек говорил в переносном смысле. Его слова носили оскорбительный характер, и за них его следовало бы наказать, но императрица имела на дерзкого наглеца другие планы, поэтому ничего не предприняла. – «Язык у тебя длинный. Тебе повезло, что я их не ем.»

{Язык мой – враг мой!} – подумал Кён, радуясь тому, что дерзость сошла ему с рук. – «Позвольте узнать, почему вы вообще напали? Связано ли это как-то с договором со светлыми?» – ему нужен был ответ, чтобы знать, на ком лежит ответственность.

Однако Гера проигнорировала вопрос и, ковыряя чёрным когтем в белых зубах, произнесла: «Я вижу только два варианта, почему ты провернул всё это: либо ты намерен как-то отомстить мне за нападение на Розаррио, что даже звучит безумно, либо желаешь каким-то образом воспользоваться своим новым положением. Что же ты задумал в действительности?» – спросила она скорее саму себя.

«Месть мне ни к чему. Не вижу смысла гневаться на естественный порядок вещей, вроде грозы, пожара и войны.» – слукавил Кён. – «Что касается использования своего положения, то я действительно хочу спасти Стоунов – свою семью. Однако я не привык довольствоваться малым, потому что слишком амбициозен по своей натуре.»

«То есть, по-твоему, возглавлять мой гарем – это довольствоваться малым?» – в красивых глазах Геры читалась угроза. Даже стены задрожали от страха.