Всё будет по-моему!

Однако Гера не ответила. Поднявшись, она направилась в покои, виляя попой, как кошка.

Глава 706

«Раздевайся и следуй за мной.» – приказала Гера, направившись в душевую.

Кён бы соврал, скажи он, что не нервничает. Мало ли что может взбрести мантикорше в голову! Может, опробовав вкусную рубиновую кровь, она пожелает его съесть?

Стоило парню раздеться на глазах у кошки, как вдруг она приблизилась к его шее… Вся жизнь пролетела перед глазами, но в итоге она просто понюхала его.

«Ты вкусно пахнешь.» – сделала комплимент Гера, что оценил бы каждый высший зверь.

«Надеюсь, это не послужит поводом меня съесть.» – нервно улыбнулся Кён.

«Есть члена своего гарема? Что за глупость…»

У Кёна отлегло от души. Раз так, то он зря себя накручивал.

«Я желаю, чтобы ты меня помыл, заодно сделав массаж.» – объяснила Гера, потянула голого юношу за руку под струю холодной воды и всучила ему засушенный шершавый тигриный язык, по-видимому, выполняющий роль мочалки.

Мылом, маслами и другой ароматной химией высшие звери не пользуются, дабы вдруг не перебить свой естественный запах. Для них это сравнимо с женским облысением. Для удаления грязи они используют органическую мочалку – шершавый кошачий язык.

Пожав плечами, Кён начал очищать им стройное женское тело от грязи. Обычно он с удовольствием мыл Валиру и Триану. Однако мытьё Геры больше походило на выполнение каприза госпожи, что портило всю атмосферу. Впрочем, касаться столь великолепного тела всё равно доставляет эстетическое удовольствие.

Наконец, Кён отложил “мочалку” и, приобняв императрицу со спины, принялся гладить её, начиная с кустика внизу живота, и поднимаясь по узкой талии к соблазнительным упругим грудям. Их форма и консистенция казалась совершенными… Они будто созданы для того, чтобы их мяли! Парень так увлёкся, что даже не заметил, как беззастенчиво доит мантикоршу, отчего её брови подрагивают от сильных ощущений. Быстро затвердевшие от грубых ласк сосочки так приятно скользили между пальцами, что член встал колом. А стоило их сжать, как могучая кошка в человеческом теле напрягалась.

«Т-ты что-то делаешь не так… Делай нормально!» – потребовала Гера.

«Упс, пардон! Увлёкся…» – Кён опомнился и принялся доставлять императрице удовольствие. Впрочем, он делал всё то же самое, разве что гораздо нежнее и с Синергией.

Гера, наконец, испытала знакомые гармоничные ощущения. Комфорт разливался по телу, как тёплый мёд по нёбу. То самое желанное возбуждение зародилось куда быстрее, чем обычно. Почему? Очевидно, из-за чувствительной груди! Так, например, при каждом заигрывании юноши с сосочками всё тело обдавало снопом изумительных мурашек.

Не прошло и пяти минут, как Гера возбудилась. Частота её дыхания и сердцебиения повысились. Тело пылало, внизу живота зудело. Она едва могла стоять на ногах. Если бы только не эти дурацкие однообразные вопросы человека, то всё вообще было бы идеально!

Время шло, и Гера чувствовала, как её сосуд удовольствия наполняется, а вместе с этим её неудовлетворённый половой инстинкт “поёт и танцует от радости”. Ближе к концу сеанса мантикорша стонала и извивалась в объятьях Кёна… Её затуманенный от возбуждения взгляд всё чаще падал на его детородный орган. Как вдруг ласки юноши утратили былую нежность, став грубыми и чёрствыми.

«Сеанс окончен. Моя энергия иссякла.» – объяснил Кён, прекратив массаж.

Гера осела на колени, переводя дыхание. Она повернула голову и увидела совсем рядом с лицом разрывающееся от желания бордовое достоинство юноши. На её лице появились колебания… Решив кое-что, она подняла взгляд: «Тебе, наверное, тяжело?»

«Не то слово. Почему вы попросили меня не принимать медицину от эрекции?»

«Просто захотелось…» – прямо ответила мантикорша. – «Но раз уж попросила, то я не стану возражать, если ты удовлетворишь себя, чтобы легче перенести всё это.»

«А почему бы вам не взять на себя ответственность и помочь мне?»

«Ты хочешь, чтобы я тебе подрочила?» – слегка нахмурила тонкие брови Гера.

«Ну почему сразу подрочила… Просто повторила тот трюк с пальцем, как вчера.»

«Исключено!» – отрезала Гера, будучи возмущённой столь наглой просьбой. – «Я не стану брать в рот член такого слабака!» – но, поколебавшись, она добавила. – «Но раз уж я сама виновата, то всё же помогу тебе рукой…»

Не успел Кён ничего сказать, как из него вырвался стон, когда Гера обняла его со спины и обхватила нежной ладонью достоинство. Одной рукой она массировала яички, а второй неумелыми грубоватыми движениями дрочила ему! Какие же эти высшие звери дикари по человеческим меркам… То, что она сейчас делает, смутило бы любую человеческую женщину, однако мантикорша воспринимает это, как безобидный поцелуй в щёчку…

«Ай, полегче! Они же не резиновые…» – сказал Кён, болезненно морщась.