Всё будет по-моему!

После позднего ужина Кён последовал за императрицей в покои. Идеально пропорциональная спина мантикорши восхищала, но взгляд норовил опуститься ниже, на два сочных, упругих шарика, трущихся друг о друга при ходьбе. Гипнотизирует и завораживает…

Кён постепенно сокращал дистанцию, пока и вовсе не встал бок о бок с Герой. Она никак не отреагировала, что разительно контрастировало с его первой попыткой сблизиться с ней, и тем более со второй, после которой она отправила его в дальний полёт.

Невольно появилось противное ощущение, будто он теперь “чуть более достоин” этой красотки. Ему будто насильно внушили мысль, что Гера – приз, а он – жалкий и недостойный смерд. Парень, конечно, из кожи вон лез, чтобы заслужить её уважение, но это вовсе не означает, что он искренне соглашался с таким положением дел.

Примерно с 20-ти лет Лавр обрёл такую внутреннюю уверенность, что стал априори ставить себя выше любых женщин, даже если речь зайдёт о богине или своём мастере. Хотя может показаться иначе, учитывая его любвеобильный характер. Так, например, повстречав Валиру, он воспринял её холодное отношение к себе как вызов. Будто она не знает, с кем имеет дело, и ей следует раскрыть глаза. Иными словами, мотивы ловеласа брали своё начало не из желания угодить и понравиться, будучи в позиции нуждающегося, а из желания изящно расставить всё на свои законные места, попутно получив удовольствие.

Попав в покои, Гера отправилась в душ.

Кён решил не следовать за ней, если только она сама не пригласит. Нет смысла так наглеть. Даже малейший риск испортить ей настроение неприемлем, ведь он может обернуться четвёртым заданием, которое наверняка будет невыполнимым.

Вместо этого парень принял душ в другом месте, заодно использовав ароматные масла с содержанием кошачьей мяты. Её концентрация слишком низка, чтобы она возымела хоть какой-нибудь эффект на практика уровня властелина. Она нужна лишь для запаха, который привлекает здоровый интерес у всех кошачьих.

По возвращению в покои Кён обнаружил в лежанке полностью голую стройную мантикоршу. Она лежала на боку с полусогнутыми ногами и, смотря на гостя, с задумчивым видом поглаживала хвост. От её притягательной внешности бросало в жар! Но сейчас нельзя возбуждаться, поэтому парень насильно подавил желание Синергией.

Гера на секунду бестактно опустила взгляд юноше на пах, прикрытый полотенцем, и вновь невыразительно посмотрела в глаза. По ней вообще не понять, что у неё на уме.

«Мне лечь к вам со спины?» – спросил Кён. Дело в том, что лежанка императрицы, по форме похожая на перевёрнутую корзинку, не была предназначенной для двух персон.

Гера кратко кивнула.

Прочистив горло, Кён добавил: «Не хочу доставить вам неудобство, но ваш хвост… Он очень большой, и мне будет неудобно лежать рядом.»

Раздражённо вздохнув, Гера активировала трансформацию, чтобы убрать основной признак мантикора: её скорпионий хвост стремительно укорачивался, пока не сросся в копчик. Такой жест многое говорил о том, как она относится к человеку. Впрочем, куда весомее сам факт того, что ему дозволено спать с ней в одной лежанке.

Кён осторожно залез внутрь и разместился сзади. Полностью голая альфа среди альф высших зверей лежала почти вплотную! От неё исходил аромат, сочетающий в себе запах сочной женщины и дикого зверя. От кровожадной строптивой мантикорши не исходило никакой угрозы, что создавало дивную атмосферу недопустимости происходящего. То, что какой-то хитрый человек пробрался в лежанку к ней, совершенно не писалось в голове. Любой здравомыслящий человек покрутил бы пальцем у виска, если бы ему сказали об этом.

В присутствии юноши Гера, очевидно, не испытывала никакого дискомфорта и смущения. Она не остерегалась его, что неудивительно, учитывая разницу в их положении и силе.

«Всё-таки ты очень странный.» – вдруг заговорила Гера бесцветным тоном. – «Я так и не поняла, что ты из себя представляешь. Меня это раздражает.»

«Что вы имеете в виду?» – настороженно спросил Кён.

«У высших зверей обычно поведение в обществе обусловлено силой. Если перед тобой альфа, либо тот, кто вероятнее всего им является, то ты ведёшь себя с ним соответствующе. Иначе не бывает. Но ты ведёшь себя так, будто занимаемое тобою положение не является действительностью. Будто ты им недоволен и желаешь оспорить.»

«Сейчас меня всё устраивает!» – сказал Кён от греха подальше.

«Ты проявляешь формальное уважение, но во взгляде нет искренности. Не вижу я в тебе смирения, страха и покорности передо мной. Так не должно быть. Это абсурдно! Последние три задания подтвердили то, что взгляд твой не лишён смысла, но…»

«Это потому что у меня синдром медоеда!» – нервно ляпнул Кён первое, что пришло в голову, дабы не нарваться на очередное задание прямо сейчас.

«Синдром медоеда? Того бесстрашного существа?»

«Вот-вот. У людей иногда бывают всякие психические отклонения… В общем, я не умею бояться и не воспринимаю иерархию, как медоед. Лишь понимая это логически, мне приходится отыгрывать свою роль, но получается далеко не идеально.»