Всадники «Фортуны»

Признаюсь, я просто оторопел. Потом, когда у всех стали проверять документы, Айрин подошла ко мне и сказала: «Хорошо, что я вас не видела, мистер Дейл!» Я удивился: мало кто из женщин смотрит гонки, да еще — так, чтоб знать гонщиков в лицо. Хотя такая женщина… Я ей: «А почему было бы плохо, если б вы увидели меня сразу?» Она смеется: «Волновалась бы. Страшно же, когда знаешь, что могут поранить любимого спортсмена!» Тут я ее разглядел. Думаю: очень даже ничего! А я только что женился, подлец этакий! Дочка родилась. Однако решил не отказываться от столь оригинального знакомства. Попросил у нее номер телефона. И позвонил. Месяца через два. Как раз были заезды, и времени — ноль. Встретились мы. Раз и второй. Но романа не получилось. Не знаю, что меня удержало. Во-первых, не так уж она мне нравилась. Недурна, да. Но слишком жесткая, слишком уверенная в себе, я таких не любил. Да и — что уж говорить! Не тянуло связываться с женщиной-полицейским. Решил повременить. Потом почти забыл о ней. Чаще она мне звонила. Я ведь сразу понял, что ей можно доверять — не подставит. И дал свой телефон. А когда развелся с женой (это было спустя года четыре после нашего с Айрин знакомства), то и вовсе на какое-то время прекратил общение. У меня начался невероятно бурный роман с Кэтлин Хьюз. Может, помните — она и сейчас еще снимается, но, конечно, уже потускнела. А тогда была звездой первой величины. Кстати, у вас случались романы с актрисами?

Вопрос застал Лоринга врасплох. Тот удивленно посмотрел на хозяина и пожал плечами:

— Пару раз было. Но не бурно. В этом я вообще стараюсь не перебарщивать. Мешает.

— Вот-вот! — засмеялся Уолтер. — И здорово мешает! С Кэтлин я как-то глупо попался. Впрочем, роман еще продолжался, а я однажды все же вспомнил об Айрин и позвонил ей. И узнал, что она закончила университет, но осталась в полиции. Однако служит теперь в Лондоне. Уже комиссар, и ей светит еще более блестящая карьера. Знаете, она так спокойно со мной говорила, так радовалась моим победам, рассказывала, как смотрела заезды… Я был уверен, что у нее ко мне просто дружеские чувства. Вернее, сперва-то понимал: тут все глубже и сложнее, но когда убедился, что она вроде бы вообще меня не ревнует… Ни к кому. Я стал ей рассказывать и о своих женщинах, и о своем отношении к сексу. Такое мог доверить, чего не говорил даже своим друзьям! Она была отличным парнем! Смеетесь? Я тоже теперь над собой смеюсь.

Словом, может, так бы все и шло. Но случилось то, что случилось. Раз вы все обо мне читали и знаете, особенно вспоминать не буду. Неделю я был в коме, потом меня из нее вытащили. Одного глаза не стало, но и второй ничего не видел — я совершенно ослеп. Двойной перелом позвоночника, ампутация левой ступни. Я очень медленно возвращался в этот мир и понимал, что возвращается только кусок меня, огрызок, уже и мне самому не нужный. Дикое, мерзкое и жуткое было состояние!

Я лежал и часами обдумывал, каким способом умереть.

И однажды вдруг понял, что почти все это время я не один: кто-то очень часто находился подле меня. Не из персонала больницы, нет. Друзья приходили только в первые дни, потом исчезли. А что они могли мне сказать, чем помочь? Но кто-то оставался, и однажды, уже начав ясно соображать, я спросил: «Айрин, это ты, что ли?» А у нее ведь и голос не дрогнул, можете себе представить? «Я, — говорит. — Ну, с возвращением, Уолтер!» Я ей: «Хорошее возвращеньице!» А она: «Главное, что ты снова здесь. Остальное — только дело времени». Уже потом я узнал, что она почти на два года оставила службу, прожила за это время все, что у нее было. А все — только потому, что хотела быть возле меня. И ведь моих денег не просила и не брала, а я-то был богат! Зато сумела отыскать самых лучших врачей (все другие от меня отступились — признали безнадежным).

Одна операция, вторая. Хотя бы на это деньги шли с моих счетов, да у Айрин таких средств и не нашлось бы. Я стал видеть. Потом смог сидеть, потом — вставать. Лишь много позже поговорил с врачом, с тем, что возился со мной в первые месяцы, и он показал мне рентгеновские снимки, медицинское заключение. У меня был один шансик из ста, чтобы просто выжить. Выжить и остаться слепым и парализованным. В лучшем случае могли начать кое-как двигаться руки. Это — чтобы нажимать кнопочку и вызывать сиделку. То, что со мной произошло, врач назвал чудом, которое бывает раз в тысячу лет. Этого не могло быть. Не могло!

— Бог все может, — тихо сказал Даниэль и вновь удивился тому, как прозвучал его собственный голос. Будто говорил кто-то другой.

— Вы тоже так думаете? — Уолтер пристально посмотрел на молодого человека. — Да: когда постоянно рискуешь жизнью, это, вероятно, неизбежно. Если только ты не законченный идиот. Я очень поздно это понял.