Всадники апокалипсиса

– Сотрудники уголовного розыска стали свидетелями грабежа, который совершили двое мужчин. Инцидент произошел рядом с остановкой. На платформе двое граждан без определенного места жительства вырвали сумку у одного из пассажиров и бросились к выходу в город. Но следившие за ними оперативники задержали их и доставили в отделение милиции. Грабителями оказались приезжие из Чувашии и Украины, 1983 и 1972 года рождения. Тот, что помоложе, рано остался без родителей и, продав квартиру в Чувашии, направился в Москву, как он сам говорит, «вкусить» столичной жизни. Но, как водится, деньги закончились, и парень остался на улице, приобретя статус бомжа.

– Капитан, что ты мне пургу гонишь? Ты что, думаешь, больше некому сводками заниматься? Отдай моему заместителю. Мне не до того.

– Ну, Сергеевич, мы ж по горячим следам. Взяли тепленьких!

– Ладно, капитан, идите...

Трубникову показалось, что капитан препятствовал ему подняться наверх, как будто тянул время. В таком положении – он, поднимающийся по лестнице, а подчиненный вверху – они находились несколько секунд, но майор ощутил противодействие со стороны Шевцова.

Оставив Шевцова, Трубников направился к своей двери и дернул за ручку. Двери были закрыты. Он отпер их и зашел в полумрак своего кабинета. И невольно выдохнул казенный воздух. Заперевшись изнутри, Трубников быстро сел к столу. Открыл дверцу сейфа и извлек оттуда красную папку. Открыл ее и убедился, что все на месте.

В папке лежала и докладная записка на имя начальника ГУВД и прокуратуры Москвы, которая заканчивалась словами об отставке. Отправлять письмо через канцелярию Трубников не хотел и поэтому решил сейчас же доставить письмо по назначению.

– Не стоит этого делать, – неожиданно тишину нарушил чей-то уверенный голос.

– Кто вы?

Перед ним стоял его подчиненный Одинцов.

– Что вы делаете, капитан, в моем кабинете?

– То же, что и вы, – ехидно заметил Одинцов, направляя на майора дуло пистолета. – Мы пытались договориться с вами, намекали. Но вы наотрез отказались сотрудничать с нами. А то, что вы замыслили сделать сейчас, перешло границу нашего терпения.

– Нашего?

– Вы все знаете, поэтому и мешаете нам.

Из мрака вышла еще одна фигура. И Трубников не успел подняться с кресла, как два здоровых амбала ударили его по затылку тяжелым предметом, завернутым в оберточную бумагу. И он потерял сознание.

– Крови нет?

– Да вроде бы нет, – отозвался голос из мрака.

– Папку дай мне!

... Через несколько минут в кабинете Шевцова прогремел выстрел, разнесшийся эхом по коридорам милицейского управления.

* * *

На кладбище было сыро. Все утро шел дождь, и Филатову казалось, что он будет бесконечным. Небо было устлано тяжелыми тучами. Он прислонился к клену, так что его не было видно. Но он мог наблюдать за длинной траурной процессией.

У Филатова не было сомнений, что прогремевший в стенах управления выстрел – это не самоубийство, как это представили некоторые газеты. И ему было жаль офицера.

Филатов не сомневался, что милицейский начальник начал раскручивать дело об убийстве Сапоженко, а возможно, успел предпринять какие-то действия для обнародования документов. А это не понравилось тем, кто заказал Сапоженко и Артюшина.

Впрочем, убийство милицейского начальника не привело заказчиков к желаемому результату. Документы находились у Филатова. А сам факт ухода из жизни такой значимой в городе фигуры, как Трубников, повлек за собой взрыв общественного мнения.

Заголовки московских газет пестрели всевозможными версиями и догадками. Но в них не было ничего, что могло указать на главную причину. Впрочем, в одной из городских газет за несколько дней до трагического инцидента было опубликовано интервью с Бугровым, который высказывал свое недовольство работой начальника УВД Трубникова и «вялым следствием по делу Сапоженко». В интервью Бугров заметил, что, несмотря на сложности, у него есть надежда, что ему удастся найти общий язык с милицейским начальником.

Филатов скривился, вспомнив эти циничные строки, но осознавал, что, как всегда бывает в жизни, такого знания совсем недостаточно, чтобы запрятать лиц, причастных к убийству, за решетку.

Самое ужасное, что Юрий сам был в бегах и боялся показаться на глаза даже Светлову. Люди, спланировавшие убийство, по всей видимости, проработали все возможные контакты. Поэтому приходилось вот так партизанить без особого результата. Впрочем, Филатов не раз в жизни полагался на везение.

Здесь, на кладбище, он мог увидеть и главных заказчиков убийства. А это могло стать ниточкой, зацепкой.

– Органы понесли тяжелую утрату, – доносил ветер голоса коллег милиционера, заглушаемые шумом ветра и дождя, а потом и плачем жены покойника. – Но мы никогда не забудем его работу...

Филатову показалось, что дождь усилился, и он пожалел, что пришел сюда. Он сильно промок, и холодный ветер мог сыграть с ним злую шутку.

Бежали минуты, но в разношерстной толпе прощающихся с Трубниковым он не заметил никого, кто бы привлек внимание.