Врезано в плоть

Гаррисон чуть было не ляпнул: «А что, если я откажусь?», но ответ он уже знал, поэтому просто кивнул. Без единого слова Конрад развернулся и вышел из комнаты. Когда он исчез, температура начала подниматься. Все еще отдуваясь, Гаррисон поднялся на ноги и потер ледяные ожоги на шее. Он сделает то, что приказал Конрад. Он приведет Бишопа домой, и они вдвоем – или втроем – будут ждать возвращения этого угрюмого засранца. У них есть в запасе сюрприз для мистера Диппеля. О да.

Напевая и стараясь на обращать внимания на боль в горле, Гаррисон снова взглянул на Мейсона. Интересно, а как он будет смотреться с фиолетовым лицом? Наверное, как лохматый баклажан с глазками. Надо попробовать.

Гаррисон вытащил коробочку с влажными салфетками и начал убирать белый грим с лица Мейсона.

Глава 8

– Парни, вы когда-нибудь это делали?

У Сэма запылали щеки, и ему пришлось сглотнуть, прежде чем он смог проговорить:

– Что, прости?

Триш закатила глаза, но улыбнулась:

– Охотились, я имею в виду. Отец брал вас на охоту?

Сэм хотел ответить отрицательно, но Дин пнул его по ноге. Они уже час сидели за кухонным столом и играли в юкер, хотя Сэм больше смотрел на Триш, чем на карты. В те редкие моменты, когда он не смотрел на Триш, он поглядывал на брата, чтобы проверить, смотрит ли тот. Дин смотрел, разумеется. Триш была сообразительная, забавная, красивая и с оттенком грусти, который Сэм находил неотразимым. Он не сомневался, что Дин чувствует то же самое. А как по-другому? Большую часть времени Сэму нравилось быть младшим братом, но время от времени он замечал, что Триш смотрит на Дина не так, как на него, и тогда он жалел, что не старший.

– Ну разумеется, – отозвался Дин. – Кучу раз.

Сэм бросил на брата взгляд, но промолчал. Отчасти потому, что не хотел злить Дина, но скорее просто не желал выглядеть перед Триш маленьким ребенком. Ему не нравилось врать Триш, но – успокаивал он себя – он ей и не врал. Дин врал. Держать рот на замке – не то же самое, что ложь, правильно? Но все равно – почему тогда так паршиво?

– Как круто! – Триш оглянулась через плечо на ведущую в подвал дверь.

Дверь была заперта, причем все время, пока они играли, но судя по нервным взглядам, Триш смутно подозревала, что отец стоит там и подслушивает. «Мастерская» – как ее называл Уолтер – располагалась в подвале, и он работал там вот уже пару часов, изготавливая документы, заказанные клиентами-охотниками.

Триш повернулась к братьям.

– Папа терпеть не может, когда я спрашиваю про охоту, – она понизила голос, хотя отец никак не смог бы услышать ее из подвала. – Мой дядя был охотником. Его убил оборотень.

– Оборотни те еще засранцы, – заметил Дин почти восхищенно, а потом взглянул на Триш и понял, что сморозил глупость. – Прости. Я не подумал.

– Не новость, – ухмыльнулся Сэм.

Этой репликой он надеялся накинуть себе пару баллов в глазах Триш, но тут Дин снова его пнул – намного сильнее, – и он вскрикнул от боли, чем, наверное, испортил всю крутизну.

Триш опустила глаза:

– Тот же самый оборотень убил маму.

– Черт, – проговорил Дин. – Мне очень жаль.

– Мне тоже, – поспешно вставил Сэм.

Он не понимал точно, за что извиняется, но, кажется, время было подходящее.

Триш во время разговора продолжала раскладывать карты, и Сэм, хоть и чувствовал себя неловко, продолжая игру при такой теме разговора, карты не оставил – как и Дин.

– Тем летом мы с семьей отправились в поход. Мне было всего девять. С нами пошел дядя Райан, мамин брат. Он только что развелся с тетей и чувствовал себя подавленным. Родители думали, поход поможет ему развеяться, отвлечься, понимаете?

Сэм не особо понимал, но все равно кивнул, как и Дин, который, очевидно, в самом деле понимал – или, по крайней мере, лучше разбирался в таких делах.

– Мы отправились на ночную прогулку. Папа надеялся увидеть летучих мышей или, может быть, сов. Мама и дядя Райан шли с нами, но потом он сказал, что неважно себя чувствует, а потому собирается вернуться в лагерь и лечь спать. Мама тоже решила вернуться. Она ничего не сказала, но, думаю, она просто боялась, что дядя заберется в палатку и напьется до бесчувствия. Папа предложил всем идти обратно, но мама возразила, что будет очень жаль, если я упущу возможность посмотреть на ночной лес. На самом деле она, наверное, хотела, чтобы я держалась подальше, на случай, если дядя Райан разозлится, что она за ним следит, и начнет орать или что-нибудь в том же духе. Папа не боялся, что мама заблудится в ночном лесу. Они оба были опытными туристами и отлично ориентировались в глуши. И потом, луна тогда была полная и давала много света.

Триш снова посмотрела на дверь, будто убеждая себя, что та не откроется в любой момент и в комнату не войдет отец. Через минуту она продолжила рассказ, не прерывая игру.