Времяточец: Откровение

О боже, я бы мог замкнуться в ореховой скорлупе и считать себя царём бесконечного пространства, если бы мне не снились дурные сны.

«Гамлет»

Уильям Шекспир,

перевод М. Лозинского.

Эйс резко села в постели и не закричала. Она сделала то же, что она делала, когда была маленькой — убедилась, что всё вокруг так, как должно быть. Комната, конечно же, была необычная — это была спальня в ТАРДИС. Но в окружении постеров группы «Happy Mondays», стереосистемы и ящика взрывчатки Эйс чувствовала себя здесь уютнее, чем в любом другом месте.

И, разумеется, всё было в порядке. Она встала с постели и комната прореагировала на это, увеличив яркость освещения так, чтобы можно было осмотреть все углы.

Ей что-то снилось… Что? Наверное, что-то о доме, о том, чтобы вернуться туда и воспользоваться ящиком нитро-9, когда это было нужно.

Но всё-таки… Она потёрла лицо рукой, прогоняя гадкий сон. Эйс было двадцать с небольшим, но она была не по годам мудрой, что было свойственно бродягам четвёртого измерения. Её лицо могло быть мягким и красивым, но могло внезапно гневно нахмуриться, и тогда казалось, что этот гнев может разнести всю планету за её грехи. Что ей иногда и хотелось сделать. Несколько вещей Эйс ценила превыше всего. Это были преданность, уважение и взрывчатые вещества. Может, в ней и был лишний килограмм сверх того, что предписывала мода, но это были сплошные мышцы, и она слишком любила бутерброды с беконом, чтобы переживать по этому поводу. К тому же, если она когда-нибудь познакомится с Тимом Бутом, он ведь полюбит её за её ум, правда ведь? Иначе могут быть проблемы.

А затем она услышала. Где-то далеко в тёмных коридорах ТАРДИС кто-то кричал, низким далёким голосом:

— Старина? Берегись! Оно внутри!

— Профессор? — позвала девушка из Перивейла, но никто ей не ответил. Сбросив с себя одеяла, Эйс пошла на разведку в одной ночнушке.

ТАРДИС была странным кораблём, огромным изнутри, с целыми милями коридоров, с бассейном, и даже с тренажёрным залом, который Эйс взялась переделывать под свои предпочтения. Но снаружи ТАРДИС выглядела милой и старомодной, как экспонат музея. Она выглядела как полицейская будка; Эйс не знала, что это такое, потому что идея о том, что легавый побежит за угол к телефону вместо того, чтобы воспользоваться рацией, была очень странная. Она считала, что Доктор не менял внешний вид корабля потому, что он ему нравился. А может, и нет. Он же, в конце концов, пришелец, не так ли? Он рассказывал о некоем Галлифрее, о доме, в который ему не хотелось возвращаться. Эйс это устраивало. Раз он не хотел возвращаться домой сам, то и её заставлять вернуться не станет.

По вечерам Доктор заваривал им по чашке какого-нибудь горячего напитка, и они беседовали об истории, политике, науке. Затем он обычно говорил, что ему нужно что-то доделать и желал ей спокойной ночи.

Эйс считала, что это «доделать» означало, что Доктор готовит какие-то новые фокусы. Иногда она беспокойно просыпалась посреди ночи от того, что до неё доносились звуки материализации. Когда это случилось впервые, она спросила у Доктора, чем он занимался ночью.

— Расставлял реквизит, — сказал он, — убеждался, что люди знают свои роли, иногда оставлял пометки на полях сценария. Вся вселенная — театр, Эйс. Быть актёром мне недостаточно. Я люблю быть режиссёром.

Эти маленькие штришки, ночные ходы в игре повелителя времени, не производили впечатление опасных. Они заключались в перемещении мебели, изучении того, когда что произошло, и в предотвращении знакомства некоторых пар. Последнее было несколько жестоко.

Однако во времена между приключениями, когда Доктор планировал следующую кампанию, такая активность обычно снижалась. Они только что покинули Кирит и, поскольку их поиски Времяточца были безрезультатны, Эйс думала, что Доктор в конце концов поспит, или что он там в таких случаях делает. Но его активность не прекращалась.

Просто теперь, когда она спрашивала его об этом, он говорил, что ей, должно быть, показалось, что он всю ночь провёл у себя в комнате.

Идя по тёмному лабиринту, Эйс подумала о том, что она лишь предполагала, что он спит. Да, он запирался на ночь в своей комнате, но речь ведь шла о том, кому не нужно бриться. Подойдя к его двери, она тихонько постучала.

— Профессор? У тебя всё в порядке?

Через секунду дверь слегка приоткрылась. Доктор, всё ещё полностью одетый, посмотрел на неё так, словно она была ужасным монстром, который пришёл, чтобы его похитить. Мальчишечье лицо наполнилось ненавистью, тем лютым чувством, которое мог проявить только исключительно невинный. Оптимист, который много раз ошибался.

Этот взгляд всегда ей нравился, когда Доктор направлял его на врагов, он сразу ставил врага на место. И теперь она поняла почему. От него ей стало плохо, она почувствовала себя маленькой и беспомощной, и это её разозлило.

— Доктор? Это я! Ты кричал!