Время зимы

  - Нам? - Его брови сошлись единой нитью.

  - К Конунгу можно попасть не раньше рассвета, а к фергайрам я пойду сейчас. - Хани проигнорировала злость во взгляде чужестранца. Рядом были шамаи, значит Раш не станет лезть на рожон, если только он не растерял по пути весь разум.

  - В паршивой деревне остались трое моих друзей, - змеем зашипел парень, но с места не сдвинулся. - Они ждут помощи, потому что их взяли пленными неблагодарные скоты, которым мы помогли спасти их детей!

  Слова рассекли воздух, накалили его, нагнав незримого, трескучего грозою, тумана. Эрик, будто только того и ждал, по-звериному оскалился. Даже всегда невозмутимый Талах скрипнул зубами. Однако же Раш словно сделался слепцом - он продолжал уничижать Хани взглядом, словно она стала воплощением всех несчастий.

  - Как бы я кой-кому язык не укоротил, до самого корня, - пригрозил Эрик.

  Хани сделалось страшно. Что удержит их от перепалки? Раш будто бы и не услышал слов, обращенных к нему, молча ожидая ответа.

  - Я не всесильна, - неуверенно ответила северянка. Пар изо рта густым облачком вырвался на свободу. - К Конунгу нас не пустят средь ночи. Или, может, у тебя есть письмо с печатями или какие другие регалии?

  Вновь повисла тишина. Раш пожевал губы, негодование сменилось сомнением. Краем глаза Хани заметила четырех стражников, которые направлялись в их сторону. Наверное, решили проверить, кто не спит в такую ночь, подумала северянка. Так и есть - стражники подошли, чеканя шагами мостовую.

  - Кто такие? - Спросил один. Его косматые брови кустились над глазами, будто клоки волчьей шерсти.

  - Путешественники, - как можно спокойнее, ответила за всех Хани.

  Мужчина смотрел с подозрением, громко сопя и не снимая ладони с эфеса меча. Кто-то из его спутников кивнул на близнецов и зашептал на ухо.

  - Почтение вам, шамаи, я чту вашу жертву, - поклонился тот, что был за старшего.

  Остальные последовали его примеру.

  - Так за каким делом прибыли вы столицу? - Глаза под кустистыми бровями по очереди осмотрели каждого, задержавшись Раше.

  - Мне нужно к Конунгу, - опередил Хани чужестранец. - Я еду из Яркии, поселении на юге Северных земель. Туда идут орды шарашей, меня послали гонцом, чтоб предупредить вашего правителя об опасности и просить Конунга выехать на защиту своего народа.

  За спиной главного раздался смешок, но тот осадил весельчака крепким матерным словом, от которого к ушам Хани прилила кровь.

  - Все так, - подтвердила она, видя, что для четверки слова чужестранца едва ли не пустой звук. - Мудрая просила меня говорить с фергайрами от ее имени.

  Главный снова осмотрели их, поговорил с обоими братьями-шамаи: услыхав про браконьеров, озлобился, снова выругался, и плюнул себе под ноги.

  - Поведем их в замок Конунга, - сказал он остальным и никто не возразил.

  - Мне нужно к фергайрам, - упрямилась Хани. - Может быть, если они обратят Зеркало в сторону Яркии, то смогут углядеть шарашей. Мне есть что показать, чтоб убедить их и в башне Белого шпиля меня знают, должны впустить и средь ночи.

  Под конец голос предал ее, она нарочно закашлялась, чтоб скрыть дрожь. Пустят ли? Или прогонят с порога, как прокаженную?

  - Я могу пойти с тобой, - предложил Талах. Ясно голубой взгляд его гнал прочь все печали, успокаивал. - Хватит и одного языка, чтоб донести весть до Конунга, а брат мой красноречив за двоих. Фергайры, помнится мне, чтят шамаи и не оставят одного из них без крыши над головою. И кто-то должен нести твоего птенца, иначе ты вскорости и спину не разогнешь.

  Хани согласилась, скинула с плеч лямки меховой сумы. Птенец спал, укрыв голову крылом, из которого торчали редкие колючие перья. Северянке показалось, что их стало еще меньше. Талах, со всей осторожностью, принял ношу и взвалил себе на плечо - легко, будто та весила легче пуха.

  Стражники больше не задерживали их. Братья попрощались, условившись встретиться у храма Скальда после полудня. Северянка нарочно отвернулась от Раша, чтоб не видеть больше тяжелого взгляда чужестранца. Она была рада, что пути их разошлись. Когда Конунг выступит с войском в Яркию, - а Хани не сомневалась, что вскорости так и случится, - они, вероятно, вновь встретятся, но тогда она сможет затеряться между людьми.

  - Ты бывала в Белом шпиле? - Спросил Хани северянин.

  В то время, как Эрик и Раш, в сопровождении стражи, перешли через мост, на север, они с Талахом остались по другую сторону, повернули на запад, каждым шагом приближая свет Северной ярости.

  - Провела там минувшую весну и лето. - Хани отогнала тяжелые мысли.

  - Ты файари, ведь так? - Голос Талаха остался невозмутимым, будто он только что спросил, не голодна ли его спутница. Увидев ее непонимающе-удивленный взгляд, шамаи улыбнулся всем ртом. - Я понял это, едва взглянув на тебя.

  Хани ждала ответа более полного.

  - Просто почувствовал, - пожал плечами шамаи. - Это есть в тебе, глубоко. Я слышу, как пахнет твоя кровь, эрель. Лишь раз такой запах встречался мне раньше. Так пахла моя мать.

  - Что с ней сталось? - спросила Хани так тихо, что сама едва услыхала слова.