Время жить

Он быстро перебрался через забор, оглядываясь по сторонам, и через время, уверенной походкой прошмыгнул к водоему, замирая. Даже представить себе было сложно, как был красив этот водоем. Вода была прозрачная, будто её и вовсе нет, будто рыбы – золотые и серебристые, как в сказке – летают в воздухе. Небо над ним казалось светлее, чем там, в парке, за лесочком. Будто все облака пропали в ту же секунду, как Романов поднял голову.

– Красота, – зачем-то сказал он тишине.

На той стороне виднелся маленький домик. Маловероятно, что там кто-то живет, да и пойти на ту сторону весьма проблематично. Мешали бревна. Домик был похож на тот, где раньше останавливались на ночь. Леша не знал, как это называется, но такие точно были когда-то. Вокруг дома были пару деревьев, и деревянная калитка билась об одно из них от ветра.

– Ей, парнишка! Ты чего здесь делаешь? – низким басом донеслось откуда-то со стороны.

– М? – насторожился Романов, поворачивая голову в сторону голоса. Между деревьев проглядывался силуэт высокого мужчины, похожего на богатыря. Когда тот подошел ближе, стало видно волнистые волосы почти до плеч.

– Ты чего здесь делаешь? – повторил мужчина.

– Да я мимо проходил. До водоема решил прогуляться. Разве нельзя?

– Давно я никого здесь не видел, – загадочно начал незнакомец, будто это сцена из фильма.

– Вы и сейчас никого не видите. Я уже ухожу, – сказал Леша, подняв руки над головой.

– Погоди, парень. Можно тут гулять, я не прогоняю. Меня Василий зовут.

– Леша, – кивнул он, опуская руки, – Вы живете в том домике?

– Верно. Я тут уже пятнадцатый год. Люди сюда редко приходят, хотя тут спокойно. Все в городе, а там ведь шумно. Не понимаю, как им комфортно. Другое дело – водоем.

– Так он ведь ненастоящий.

– Хоть какой-то, зато спокойно. За рыбой здесь никто не следит, поэтому ловлю её. Деревья не трогаю – сам сажал. Только те, которые упали. Вот те бревна видишь? – спросил он, бросая взгляд за спину студента, – Это дерево от грозы упало. Его я разрублю и на дрова пущу.

– Не думал, что в девяносто третьем году кто-то живет в лесу…– пробубнил себе под нос Романов.

– Не думал, что в девяносто третьем году кто-то живет по указке одного человека, – буркнул в ответ Василий.

А ведь действительно. Пускай он лесник, пускай живет так, как жили двести или больше лет назад. Зато он живет так, как хочет. В своем маленьком мирке, где никто не скажет, как правильно одеваться, что можно делать, а что нельзя (в рамках приличия, естественно).

– А ты чего про себя расскажешь? – спросил мужчина.

– Я? Да я студент, ничего особенного. Мне семнадцать всего, чего я рассказать могу.

– А вот так нельзя говорить. Наверняка, за семнадцать лет много чего в жизни случилось. Ты просто не помнишь или не хочешь вспоминать.

Леша пожал плечами.

– Чай пьешь?

– Пью, – кивнул Романов.

– Пошли чаем тебя напою. Не будем тут стоять, дождь скоро будет.

– По прогнозу погоды солнечно.

– Они наобум эти прогнозы составляют. Птицы внизу – дождь будет. Послушай деда, который уже пятьдесят лет на свете прожил.

– Да ведь не по годам ум определяется, дядь Вась.

– А я смотрю, ты все-таки умный для своих лет. Молодец. Но в случае синоптиков я больше знаю. Пошли в дом, не бойся.

Через некоторое время действительно пошел дождь. Они сидели дома и пили чай. Даже странно осознавать, что Леша пил чай с человеком, которого знает от силы полчаса.

– …Да и ругаются они часто, – рассказывал студент, – Раздражает это всё, вот и гуляю после колледжа.… На ужин тоже не хочется приходить.

– Почему? – спросил Василий, отхлебывая чай.

– Бабушка с мамой обсуждают людей. Это противно слушать. А еще они запрещают мне рисовать. Дескать, не занимаются таким наследники. А я не хочу быть наследником, понимаете? Ну, ничего, через годик заживу один.

– Денег у вас много?

– Это от того не зависит. Третьев всем после восемнадцати квартиру дает.

– Интересно. Не такой уж он и плохой, как кажется.

– Да, он не плохой. Просто глупый иногда, – он тихо сказал последнюю фразу, словно в этой хижине его могли подслушать, – Он за отцом своим все повторяет, а тогда люди с президентом ошиблись.

– Ой, я Дмитрия Максимовича помню. Неоднозначный мужчина. Взял, помню, да книги запретил. Балбес.

«Опять эти книги» – подумал Леша.

– Да ведь книги – зло, – нахмурился Романов.

– Зло? Нет, что ты. Просто видеть надо было, что в тридцатые годы писали. Сплошную, прости Господи, порнографию. Да истории какие-то бессмысленные, почти никому не интересные. А так книги – это чудесно.

– Не верится как-то. Разве они не засоряют голову, чем не нужно? Или приписывают свое мнение, лишая человека права выбора?

– Права выбора лишил Третьев Дмитрий, когда издал закон о наследовании престола. Кстати, я так и не разобрал. Почему ты наследником стал?