Время выбора

— Давай лучше второй вариант, — одними губами, так, чтобы его слышал только Тир, сказал гном. — Ты же видишь, никто из них не пойдет на такое.

— Хорошо! — Тир, перекрикивая взволновавшихся соратников, выступил вперед. — Тогда нам ничего не остается, как... Дать противнику бой! Напасть первыми — так сказать, эффект неожиданности.

Все как один умолкли. Напасть первыми означало проиграть, но проиграть с достоинством, погибнуть смертью храбрых. И Тир, видя замешательство среди своих товарищей по оружию, решил, что именно сейчас надо доказать им — фирийцев можно победить! Пусть ценой громадных потерь, но все же победить.

— Нас не много. Мы окружены. Но в наших сердцах еще остался огонек надежды! Я служил под началом Деамеда и могу сказать, что этот полководец не отличается особыми воинскими талантами. Мы можем победить!.. Зачем мы оборонялись, зачем проливали кровь, если теперь не верим в собственные силы? На нашей стороне правда, а значит, и сила!.. Или вы не хотите пролить кровь за свою страну, за свой народ, который уже сейчас ропщет, когда фирийцы вытаптывают их поля, сжигают дома, уводят детей?! Или мы не хотим наказать того, кто вторгся в чужой дом и теперь огнем и мечом устанавливает свои порядки?!

Тир говорил настолько пламенно и воодушевленно, что его соратники, даже те, у кого почти не осталось надежды, воспрянули духом.

— А осадные орудия... Они нам не помеха. Пусть они разнесут на осколки город, пусть вытопчут вокруг него поля, но останутся простые люди, которые отомстят своим обидчикам так, что даже небеса содрогнутся от их мужества и самопожертвования!

— Ты говоришь все верно, мой мальчик, — мягко произнес барон Ильтиу, утирая проступивший на лбу пот тыльной стороной руки. — Но то, что ты предлагаешь, — верная погибель... Фирийцы уничтожат всех, а подоспевший великий герцог застанет лишь поле, усеянное трупами, обглоданными диким зверьем, засыпанное плотным снежным ковром...

— Гм... хм... А вот тут вы ошибаетесь, Миран, — неожиданно выступил вперед Сконди. — У меня есть одна неплохая идея. И я полагаю, вы согласитесь с ней, как только мы с Тиром изложим ее смысл...

Воины барона, как по команде, повернулись к ухмыляющемуся гному.

— Роланда, если я не ошибаюсь, попала в город с помощью туннелей туатов? Так вот, мы можем воспользоваться этим обстоятельством. Выведем часть людей через подземные ходы и ударим в тыл!.. Но это не основная задача арийского войска...

— Другая часть воинов, — продолжил вслед за другом Тир, — достаточно внушительная, чтобы фирийцы поверили, вступит в бой с защитниками осадных орудий. Фирийцы могут не поверить. Но для этого нам понадобится всего-навсего питомец Роланды — Огонек. При помощи его магии осадные машины фирийцев запылают со всех концов, и Деамеду ничего не останется, как броситься на выручку. В это время еще одна группа войск вырвется из крепости и ударит по противнику. Несомненно, чего-то такого и Деамед, и Кристиан будут ожидать, но именно для такого случая нам и нужен будет отряд, который ударит врагу в тыл!.. И как бы ни закончилась битва, каждому командиру нужно помнить — выигрыш в этой битве не обязателен. Главное, уничтожить осадные орудия противника, а также внести смуту и панику в ряды противника — тогда каждый эриец сможет продать свою жизнь подороже или же расплатиться за погибшего друга сторицей.

Все понимали — это наилучший выход из сложившейся ситуации. Но сколько людей погибнет во имя исполнения этого безумного и в то же время почти идеально плана, как сказал бы гном?

— Зачем рисковать? — устало произнес Валлиан. — Ведь мы можем просто увести всех до единого через те же подземные туннели. А там можно подать весть тому же барону Раре...

— Вы что, забыли, о чем я только что говорил? — искренне удивился Тир. — Отступить — значит сдать Лиомор без боя! К тому же если Раре до сих пор не пришел на помощь — значит, с ним что-то случилось. Другого объяснения я не нахожу... Но дело не в том. Как же наш долг защищать эту землю любой ценой, даже ценой собственной крови и жизни?! Как же простой люд, который просто не в состоянии защитить свою родную землю от притязаний захватчиков? Они ведь надеются на нас, мы — их последняя надежда, их последний рубеж!.. Разве это ни о чем не говорит?

Казалось, Валлиан враз утратил дар речи, да и все остальные — тоже. Все верно. Что будет с простыми поселянами, когда они покинут город-крепость? Они ведь верят в них, в их победу. Иначе уже давно бы разбежались кто куда. Но нет! Они вместе с оставшимися воинами терпят голод и всяческие лишения, голод и разрушения, постоянно ощущают ужас вторжения и страх смерти!

— Ты прав, Тир, — встрепенулся Остерил, пожимая руку своему товарищу по несчастью. В глазах графа мерцал огонек надежды, и даже более того — веры. Коннаский боец верил в победу! И это несмотря на то, что полк Ильтиу сейчас находился в крайне невыгодном положении. — Это наш единственный шанс. Выйти навстречу врагу и показать, чего стоят арийские и коннаские клинки!