Время выбора

«Теперь все, — вновь прозвучал уже знакомый голос седовласого воина. — Хладный огонь Хаоса покинул твое тело; соединившись с водными элементалями, он потерял силу, и вечная, как сам мир, стихия нейтрализовала его».

«Хладный огонь Хаоса?» — успел удивиться Тир, прежде чем голубой туман успел развеяться и перед ним вновь появились испуганные лица друзей.

— Тир, что случилось? — воскликнул Сконди.

— А что случилось? — казалось, искренне удивился Тир; рука легла на рассеченный наплечник, из-под которого продолжала сочиться кровь. Предплечье и запястье стали вялыми, мышцы одеревенели, однако холодная пульсирующая боль исчезла.

Тир улыбнулся.

— Ничего себе! — не унимался гном. — Он еще спрашивает, что здесь случилось! Ты бы видел себя со стороны. Стоит тут раненый и при этом бормочет какую-то абракадабру. А глаза — точно две безжизненные льдинки!..

— Но ведь прошло же все, — мягко ответил Тир. — Не беспокойся, Сконди, я — в полном порядке.

— Ох уж мне эти колдовские штучки, — заворчал гном, как всегда, когда, по его мнению, попахивало магией. — Помяни мои слова: никогда еще магия не делала никому ничего хорошего.

— Ладно, не ворчи. Лучше скажи мне, что с пленниками.

— Да вон они, — кивнул через плечо гном. — Что с ними станется!

Кристиан уже стоял на ногах, опершись на плечо Грана, который пострадал меньше всего — лишь несколько неглубоких порезов и ссадин на щеке. За их спинами, переминаясь с ноги на ногу, топтался единственный уцелевший во время боя фириец. Лицо его показалось Тиру до боли знакомым...

— Что ж, пойдем, посмотрим нашим пленникам в глаза.

Окружившие противника двойным кольцом, воины Тира расступились, когда их командир приблизился.

— Думаешь, победил? — ухмыльнулся Кристиан; он был безоружный — волшебный Меч так и остался лежать на снегу, однако имперский нобиль держался уверенно, словно бы и не было поражения, словно он и не терял свой драгоценный Меч. — Ты можешь делать со мной все, что тебе вздумается. Но запомни — ты не победил меня, не взял мою жизнь в честном поединке, а значит, я сильнее тебя. Слышишь меня, ты, мерзкий червь?! Сильнее!

— Странно слышать от тебя такие слова, как «честный поединок», — ответил Тир. — Насколько я тебя знаю, слово «честь» никак не соответствует твоей сущности. Скорее такие слова, как «измена», «предательство», «гнусность», — вот это как раз про тебя, любезный мой эр Кристиан.

— Это всего лишь слова, — огрызнулся эриец. — Ничего не значащие слова. Важно лишь то, что я сильнее тебя.

— Ты хочешь поединка? — прищурился Тир. — Хорошо. Ты его получишь. Но прежде мне хотелось бы взглянуть в лицо тому воину, который сейчас так старательно прячется за твоей спиной.

— Увидеть мое лицо? — раздался знакомый еще по Фир-Болгу голос из-за широких спин Кристиана и Грана. — Ведь ты именно этого хочешь, бывший тысячник замка Корн? Что ж, смотри, быть может, тебе станет легче, когда ты увидишь мое лицо. Кристиан и Гран неожиданно расступились.

— Значит, я все-таки не ошибся, — утвердительно кивнул Тир. — Доблестный Хогр, десятник воеводы Деамеда, собственной персоной.

— Тысячник, — поправил Тира фириец. — Это для тебя я был десятником, а на самом же деле являлся тысячником особых частей Деамеда. Внутренняя разведка, если тебе угодно знать, — ухмыльнулся Хогр.

— А это теперь и не важно, — равнодушно ответил Тир. — Хоть внутренняя, хоть внешняя... Вместе с твоими подельниками — многоуважаемыми нобилями Кристианом и Граном — ты закрутил такое, что теперь весь запад Тверди платит за это своей собственной кровью. И поэтому у тебя передо мной должок не меньший, чем у Кристиана.

— Тир, ты, по-моему, забыл, что сначала твоего высокого внимания удостоюсь я, — оскалился Кристиан. — И поверь мне, это будет последнее, чего ты удостаивался в своей жизни.

— Хм... Как бы сказал мой давно почивший дядя, — неожиданно встрял Сконди, — тут без кружки не разберешься. Кристиан, помнится мне, как-то предлагал парный поединок? Ну, так сейчас самое время...

— Не парный, а тройной, — вмешался Ле Гуин. — Три на три — по-моему, справедливо.

— Идет, — в один голос ответили имперские нобили вместе с тысячником внутренней разведки Деамеда.

...Небо осветили сразу несколько молний, и причем все — совсем рядом. Все вокруг стало серым, и лишь волшебный Меч в руках Кристиана еще озарял голубоватым светом расчерченный для поединка круг — достаточно широкий, чтобы на нем могли сойтись три пары воинов. По краям круга, выставив перед собой клинки, застыли молчаливые арийские воины.

— Тот, кто выйдет за пределы круга, — проиграл, а единственная награда проигравшему — смерть, — ледяным тоном возвестил Тир. — Таковы правила, и они касаются всех. Даже меня. Всем все ясно? — вопрос был адресован уже арийским бойцам; никто не произнес ни слова, арийцы лишь теснее сбились плечом к плечу.

Круг замыкался. В прямом и переносном смыслах этого слова.