Время вслух

Внимания мужского сень

растает на заре…

Мой праздный день —

прекрасный день —

один в календаре.

Как мало их в моей судьбе!

Жди от весны к весне…

Я завтра вновь —

«эмансипе»,

вся в джинсовой броне.

Я не хочу мутить воды,

здесь и дитя поймет:

доспехов рыцарских пуды

не по плечу весь год.

Неравенство восстанови,

ученый, формул брат,

чтобы удельный вес любви

стал легче во сто крат.

Сверши магический обряд,

продли мой праздный день:

в невидимость духовных лат

всех рыцарей одень!

Мужчина! Мой меньшой собрат,

пойми, мы не язвим,

но ты сильнее во сто крат,

когда ты уязвим.

«МАТРИ» и «ПАТРИ»

Древние женщины,

одетые в шкуры

(по-современному если — в меха),

древние женщины!

Дуры вы, дуры:

не сохранили матриархат.

Не покомандуешь, как бывало,

на поводу у мужчин иди…

Их, по статистике,

слишком мало,

нас, по статистике,

пруд пруди.

А сколько гонору,

сколько крику!

Мол, не шути:

нас — один к десяти.

Может быть, скоро

в «Красную книгу»

они пожелают себя занести?

Нет, бабоньки,

все же права Лисистрата:

нам нет цены,

а для них нет вины.

Они-то с работы идут, как с плаката,

а мы-то идем, как…

с Троянской войны.

То я не нравлюсь ему в халате,

то приготовь для него халат…

То: «Мы давно не бывали во МХАТе»,

то (эти ссоры при патриархате!),

мол, перестань мне устраивать МХАТ!

Ладно бы в слове полслова сменили:

«матри» на «патри» —

не в том соль земли.

Ладно бы кудри до плеч удлинили,

а то ведь, простите,

на убыль пошли!

Не раз и не два беспокоились

в прессе,

и, видно, для этого много причин.

Давайте же клятву дадим,

коль остаться хотим

при своем интересе:

беречь наших меньших братьев —

мужчин!

АДАМОВО РЕБРО

(Женская серенада)

Видно, устроен так белый свет,

это у нас в крови:

ищет мужчина в битвах побед,

женщина ждет любви.

Помним, создатель,

просьбу твою:

«Яблок не рвать в раю!»

Все-таки Ева с древа сорвет

сладкий запретный плод.

«Муж и жена —

одна сатана»,—

истина так гласит.

Как ни была бы Ева грешна,

Еву Адам простит.

Ищет мужчина Еву свою:

с ней он всегда в раю.

Женщина,

только повод ей дай,

сделает адом рай.

Спорят друг с другом

зло и добро

во все века.

Выйдет мужчине его ребро

боком наверняка!

КОММЕНТАРИЙ К МОДЕ

Нет пола слабого в помине.

Идем сквозь моду напролом.

Несладко стало жить мужчине…

Мы пережили: макси, мини,

теперь вот в брюках поживем.

Лет десять, как мужья угрюмы,

неравенству пришел конец,

поскольку брючные костюмы

нас побратали, наконец.

Кто их придумал —

молодец!

Хотя, как прежде,

трат немало.

Дороговато в «мужиках»…

Пусть вдвое больше матерьяла —

мы сэкономим на чулках.

Смеясь чему-то беспричинно,

своей жене помочь готов,

дает инструкцию мужчина

эксплуатации штанов.

Лет десять, как мрачны супруги,

грядет ненастье для семьи:

жена, как прежде, гладит брюки,

но не мужские,

а свои.

Гнев копят медленно супруги

для окостюмленной жены.

А жены?

Жены — руки в брюки:

«Эмансипация. Равны!!»

Что ж, их позиция надежна.

 Но сильный пол придумал месть

и в транспорте любом нарочно

теперь не уступает мест.

А сердцеед —

тот процветает:

он раньше слышал от жены,

что юбок он не пропускает,

а так не скажешь про штаны!

Пусть выпускают ГУМы, ЦУМы,

идя за модой по пятам,

сплошные брючные костюмы —

спецовку современных дам.

Но надо одного бояться:

чтоб юбкам зря не пропадать,

мужья,

по опыту шотландцев,

начнут их скоро…

надевать!

ПРОБЛЕМЫ ДЕДА-МОРОЗА

С утра Дед-Мороз

красит свой нос:

Ура! У Снегурочки

помада, что надо…

Слушает нервно

январский прогноз,

и на лице его старом досада.

Он говорит — и это про нас:

«Что же вы, люди, с природою грубы?

Зимой надевай хоть «бананы» подчас,

но кто Дед-Мороза узнает без шубы?!

Нет ни почтенья у вас, ни стыда

(я ведь из сказки,

а сказка — прекрасна!):

куда ни посмотришь —

усы, борода,

как у меня, чуть не… с пятого класса.

Что ж, мода, ровесница нашей Земли,

не буду вязаться я с ней, оголтелой…

Только бы снег этот,

белый-пребелый,

в «Красную книгу» не занесли!»

В ЗАЩИТУ АКТРИС

Ах, сколько разговоров

о возрасте актрис!

У той — нарядов ворох,

у той — то грипп, то криз.

У той — поклонник новый,

у той — коварный муж.

Рецепт, на все готовый,

от платьев вплоть до…

ДУШ.

Вся заново, сначала

придумана судьба.

Любая б не узнала

в «подследственной» себя.

Сюжет любви запутан,

все в кучу имена…

И сплетня, как шпицрутен,

над ней занесена.

От стольких околесиц

как не попасть в беду,

«стреляясь» через месяц,

«венчаясь» раз в году?

Должно быть чувство меры

хотя бы оттого:

откуда револьверы

у членов ВТО?!

А может, все же хватит

липучих фраз и глаз?

Она на сцене тратит

себя для всех для нас.

Улыбкою сверкая,

когда сама в аду…

Что делать?

Жизнь такая:

до смерти — на виду.

Ее не обрекайте

ходить сквозь строй весь век.

Товарищ обыватель,

актриса —

человек!

Ревнивый постскриптум автора:

Чужими бедами пленясь

(о, не кляните),

я мыслю: «Это и про нас,

как на корриде».

Актрисы вечно на виду,

а мы — за кадром.

Быть на виду,

как жить в аду

с чертями рядом.

Ломал меня,

верша свой бег,

и ямб и дактиль…

И поэтесса — человек,

поверь, читатель!

СЛУХИ

Слухи, слухи, слухи,

распахнутые рты…

Мои же губы сухи,

от слухов заперты.

Им-то что за дело

до этого всего:

куда она глядела

и сын ее в кого?

Но, пряча губы в руку,