Время волков

И тут я догадался, что речь идет не об изнасиловании рабыни, а о ее убийстве. Разорвать человека?! Нормальный волк, да еще сытый, никогда не нападет на человека. К тому же я был пьян, это должно было помешать мне перевоплотиться в волка. Я вспомнил, как Ниса рассыпала по полу полотенца и побежала, поскальзываясь и оглядываясь на меня. Такая тоненькая и хрупкая, она вовсе не вызывала у меня желания расправиться с ней. Что угодно я мог сделать с ней, только не убить. Мне доводилось слышать истории о том, как оборотни, обернувшись в волков, якобы убивают свои жертвы, но знаю определенно, что ни одного такого случая не произошло ни с кем из моего племени. Все эти россказни лишь досужие вымыслы людей для запугивания младенцев да юных девиц. Проклятье! Я никогда не имел дурных наклонностей, этого просто не может быть.

Аристокл наблюдал за мной из-под опущенных век.

Я приложил все усилия, чтобы не пустить его в мои мысли, не дать уловить то потрясение, которое я испытал.

— Ты питаешься человечиной? — поинтересовался Аристокл.

— Нет, — ответил я, похолодев. — К чему такие странные вопросы?

Тут я был почти честен, потому как волки, вопреки весьма распространенному мнению, совершенно не любят человеческое мясо, и хотя на поле битвы после сражения оборотни порой участвуют в весьма отвратительных пирушках, это следствие никак не любви к человечине, а лишь естественное для хищников, каковыми мы отчасти являемся, продолжение боя. Ибо любой зверь, распаленный битвой, испытывает стремление растерзать жертву, убитую им в сражении. Растерзать и частично съесть. Но никакой человек не сравнится с жирненьким кабанчиком или оленем ни по вкусу мяса, ни по его количеству. А уж о вкуснейших грызунах я и не говорю, вот настоящий деликатес!

На лице Аристокла отразилось разочарование.

— Что же мне теперь сделать, как искупить свою вину? — спросил я.

Аристокл прищурился, словно оценивая меня.

— Покажи своим дальнейшим поведением, что это была лишь случайная оплошность. Цивилизованные люди, друг мой, должны пристойно выражать свои потребности. Тебе, варвару с таким необузданным темпераментом, непременно нужен учитель и покровитель, опытный, мудрый и цивилизованный человек, способный направлять твою неразумную волю в нужное русло, — в голосе Аристокла я почувствовал нотку отчаяния, словно в эти слова он пытался вложить что-то большее. А глаза его смотрели на меня почти с мольбой. — Однажды мне было предсказано, — продолжал Аристокл, — что я встречу необычного человека, варвара, отличающегося от своих сородичей особым душевным светом, искренней верой и тягой к знаниям. Он должен изменить жизнь своих соплеменников к лучшему. Подобное уже случилось много лет назад, к Предсказанному Пифией пришел варвар по имени Залмоксис. В честь него я и дал тебе имя. Подумай, каким величайшим героем и мыслителем ты мог бы стать под руководством |такого человека, как Предсказанный Пифией, или, на худой конец, я сам. Ты стал бы светочем просвещения среди, своих дикарей.

Светоч просвещения! Если меня потянет к просвещению, я пойду учиться к друидам. Впрочем, мне не приходилось слышать, чтобы среди них встречались волколаки.

— И поскольку ты внушаешь нам некоторое опасение, — продолжил Аристокл, — надеюсь, ты поймешь, почему хозяин решил приставить к тебе охрану. Он хочет только обезопасить жителей дома. Теперь, как ты, верно, понимаешь, Залмоксис, мы с тобой не самые желанные гости в этом доме. Хозяин не возражает, чтобы ты долечился. Но если ты захочешь остаться здесь дольше, тебе придется отдать свою волю тому, кто более способен ею управлять.

Теперь мне стало понятно, к чему эллин ведет эти разговоры о мудрых наставниках.

— Не лучше ли мне покинуть этот дом? — спросил я, совершенно не представляя, как смог бы это сделать в нынешнем состоянии.

— Покинуть? Но тогда ты сгниешь заживо где-нибудь от своей страшной раны. Сначала тебе нужно излечить ее. А потом ты сможешь поехать со мной в Афины, если не пожелаешь остаться в этом доме.

Откуда такая уверенность, что я вообще захочу остаться в обществе эллинов? Да как только я смогу обходиться без лекарской помощи, я покину этот дом и отправлюсь на Медовый Остров. В голове у меня, благодаря вину, немного прояснилось, и я больше не чувствовал себя беспомощным. Аристокл теперь разглагольствовал о достоинствах своего родного города.

— Когда ты увидишь Афины, ты поймешь, что такое цивилизация! — восторженно произнес Аристокл. — Ты знаешь, что такое город, дикарь? Скоро я отправлюсь туда, и ты поедешь со мной! Ты будешь потрясен!