Время тяжелых ботинок

В конце концов, инвесторов завод дождался – откуда-то из Европы.

Не стал Кинжал ввязываться и в покупку всей розничной сети Москвы по торговле табачными изделиями. Прибыль там огромная, полная окупаемость – через полтора года. Но то ли сказалось, что он бросил курить, то ли сыграла его нелюбовь к розничной торговле, а только и в этот проект он ввязываться не стал.

Кинжал понимал – не всё пока можно, что возможно. Диверсифицированный бизнес требует большого напряжения топ-менеджеров, мощного экономического и юридического обеспечения. И, конечно, – силового. Надо, чтобы тебя боялись, без этого в России – никуда.

Совместными усилиями со Шкипером они решили проблему поборов контролирующих органов – где разовой весомой взяткой, где – с помощью Жирафа, а где изящно упакованной угрозой.

Кинжал перекупил самого опытного в стране специалиста по легальному уходу от налогов.

Строго говоря, налоги просто не платились.

Государственные поборы вызывали у кризисного управляющего холдингом чисто бандитский рефлекс, сформулированный коротко и ёмко: «Х… вам, а не белой пышки!» И дорогостоящий специалист по налогам нужен был не для того, чтобы СЧИТАТЬ, а чтобы УЛАЖИВАТЬ ПРОБЛЕМЫ с налоговыми органами.

Аналитики Шкипера успокаивали: холдинг идёт верным путём, дело поставлено грамотно.

Правда, при таком алгоритме хозяйствования большие прибыли – это только будущее, пусть и весьма недалёкое – через год-два.

Вот почему Шкипер дёргался, и события подтвердили, что не напрасно.

Люди Шкипера нашли для Осы и его персонала хороший офис, на улице Ивана Бабушкина. Ни Желвак, ни его контрразведчик Алекс так и не поняли, откуда взялось это частное охранное предприятие, зарегистрированное в Голицыно отставными военными, – никого из них «пробить» по базам не удалось. Алекс только разводил руками – армия есть армия.

Проблему личной безопасности Кинжала организовали по схеме прикрытия высших государственных лиц. И если бы он сам порой не исчезал из поля зрения своих «опекунов», Шкипер был бы за него относительно спокоен. А Кинжал не хотел, чтобы кто бы то ни было знал адреса Димы Астрыкина, убежища в Шишкине, и ещё одного местечка в городе Озерки.

Да, с воинской дисциплиной у агента Осы было неважно.

Что тут поделаешь – размышлял Шкипер – это системная проблема. Всё так и будет – до тех пор, пока что-нибудь не случится. От разного рода угроз или, чего хуже, покушений пока Бог миловал, но Шкипер знал, что так будет не всегда. Кинжал – парень рисковый, он уже и сейчас не одному конкуренту хвост прищемил, дальше будет только хуже.

Звук подъехавшей машины Шкипер уловил сразу.

Он тут же выключил во дворе свет, переместился в тень сарая, снял с предохранителя именной «Стечкин» – сдвинул флажок на стрельбу одиночными.

Всё это он проделал, продолжая контролировать звуки за сплошными воротами. В автомобиле открылась одна дверь, раздались шаги по снегу, сработала другая дверь, и – снова тяжёлые шаги.

В сторону его калитки шли двое.

Через секунды прозвучал глухой бас генерала Елагина:

– Иваныч, не стреляй! Пожить ещё охота!

2

Настоящей отдушиной для Кинжала были встречи с Димычем.

Общались они в Шишкине, куда по звонку на своём почти новом «саабе» Астрыкин приезжал один, сделав гигантскую и замысловатую загогулину по южной части Московии.

В качестве домоправителей в шишкинском особняке жила немолодая чета белорусов, – Василь да Наталья, по фамилии Калоша. Их стараниями дом был обихожен, натоплен, холодильники полны, четыре ротвейлера – сука и три кобеля – накормлены, дорожки выметены, в пяти спальнях застлано чистое бельё, а в гостиной – хрустящая белоснежная скатерть. Жили они в капитальной двухэтажной надворной постройке, где внизу находился гараж на три машины, а наверху – комнаты для прислуги.

Василь был молчалив, внимателен и очень наблюдателен.

О том, чем занимается Кинжал, он не имел ни малейшего представления. Но по тому, с каким интересом хозяин слушает его доклады об обстановке вокруг особняка, он понял, что это очень важный и глубоко засекреченный человек.

Димыч приготовил для Кинжала очередную, как он говорил, интеллектуальную ванну.

Заключалась она в том, что придуманный им коэффициент агрессивности любой свободно конвертируемой валюты, может диктовать свои «условия» политикам страны, которой эта валюта принадлежит. Восемьдесят процентов международных расчётов сегодня идут в долларах США. Только что появившаяся европейская валюта стала теснить американскую, – это и повышает коэффициент агрессивности бакса.

Напрашивается ответный удар – со стороны доллара. И, как всегда, Димыч закончил вопросом, обращённым к другу: «Каков предположительно может быть характер этого удара?»

Вопрос Димыча был непростой.

Вообще, первое, что должен знать специалист по эконометрике – после высшей математики и статистики – это экономику Соединённых Штатов Америки. Все проблемы в мире сегодня – оттуда. Это касается даже «закрытых» экономик, тем более, что Россия больше к ним не причисляется.