Время таяния снегов

Но все-таки он был недоволен собой. И почему это обязательно надо задумываться обо всем и видеть то, что не нужно замечать? В театре никто не обращал внимания на то, что деревянно скрипит «земля» на усадьбе, что зелень линялая. А в цирке никому не пришло в голову увидеть сивучей на воле, на скале Ченлюквин… Просто надо привыкнуть к другой жизни.

8

Как-то вечером Черуль принес полную сумку покупок. Он выложил на стол банки рыбных консервов, колбасу, пачку сахару, булку и бутылку водки.

— Получка, — объяснил он товарищам, — будем пировать.

Он вручил Ласло большой чайник и отправил на кухню за кипятком. Михая попросил нарезать хлеб, а Кайона послал мыть стаканы, наказав быть с ними поосторожнее. Стаканы берегли, потому что несколько дней назад, убирая комнату, Иржи смахнул сразу три стакана с тумбочки. Это послужило для Черуля поводом лишний раз отметить, что склонность европейцев к порядку и аккуратности сильно преувеличена.

Открывая рыбные консервы, Черуль вспомнил лакомства родного Амура.

— Ты знаешь, что такое тала? — причмокивая губами, спросил он Ринтына. — О! Значит, ты никогда не ел настоящей рыбы. Чтобы по-настоящему ощутить вкус, рыбу надо есть сырой…

— Сырой? — переспросил Михай и передернул плечами.

— Ты сначала послушай, потом фыркай, — бросив в сторону Михая взгляд, невозмутимо продолжал Черуль. — Тала готовится так: берется сазан, амур либо карась и мелко режется. Кости в сторону, чтобы не мешали глотать. Потом все эти куски рыбы надо перемешать с черемшой, диким таежным чесноком… Что там гуляш или кнедлики!

Михай примирительно сказал:

— У каждого народа есть свой хорошая еда.

— Правильно, — согласился с ним Черуль, — но тала вне всяких сравнений… А знаете, ребята, когда мне сказали, что в комнате со мной будут жить иностранцы, я не очень обрадовался. Думал: начнутся всякие международные осложнения — человек я несдержанный и иногда могу сказать неприятное, особенно если что касается справедливости. Но, оказалось, ребята вы свои и ничем особенно не отличаетесь, скажем, от чукчей. Вот Ринтын и Кайон. Они вон откуда приехали! Всякие там Камчатки, Сахалины, Амуры, Курилы — все ближе по сравнению с мысом Дежнева… Но если подумать и представить карту мира, то ведь Чукотский полуостров загибается в западное полушарие. Так что, строго говоря, Ринтын и Кайон приехали с запада, а не с востока…

Ласло заварил чай, разлил по стаканам. Он еще неважно говорил по-русски, поэтому запинался, подолгу искал нужное слово:

— Мы знали эту сторону… эту страну Арктика из географической карты. Она всегда возбуждала у нас… как это называется…

— Любопытство, — пришел на помощь Иржи.

— Наверное, так, — согласился Ласло и продолжал: — Лед, холод, собака, олень, жилище из шкура… Это очень интересно.

— И другие, непохожие на нас люди там жили, — добавил Михай.

— Теперь мы не так думаем, — заключил Ласло.

— Не так, — поддакнул Михай и дружелюбно улыбнулся Ринтыну и Кайону.

— Теперь слушайте меня! — торжественно сказал Иржи и поднял руку. Когда я ехал сюда учиться, я очень радовался. Для нас советские люди, мало сказать, братья. Это наше будущее. И я ехал в свое будущее, в будущее своей страны, в будущее, за которое я воевал… Когда я увидел вас, как мне сказали, представителей отсталых народов, я понял: сам отстал в представлении о вас… Вы хорошие, отличные ребята.

Кайон ерзал на стуле и хмурился, и Ринтыну было неловко от таких похвал. Он и сам бы мог признаться, что поначалу и ему в этой комнате было не совсем уютно. Умом он понимал, что разницы между европейцами и так называемыми азиатами нет никакой, но все же… И что теперь все это прошло.

— Как это плохо, когда людям трудно разговаривать, — сокрушался Михай. Почему так сделано, что все живущие на земле разговаривают каждый по-своему? Пусть будет один язык.

— Уже пробовали, — заметил Черуль. — Эсперанто. Лично я не согласен, чтобы у людей был один язык. Ну как я могу отказаться от своего родного нанайского языка? Это все равно, что отказаться от родной матери. Вот ты бы согласился, Михай, чтобы твои дети родились в каком-нибудь общечеловеческом инкубаторе ради того, чтобы у них был один язык?

Михай отрицательно замотал головой.

— Может быть, я говорю всем известное, — заметил Ласло, — но первая задача: пусть сначала люди будут равноправны в материальном отношении.

— Вторая, — добавил Черуль, — внушить людям, что все они одинаковы, независимо от цвета кожи и своего географического происхождения.

— Для этого пусть они живут в одной комнате общежития, как мы, закончил общую мысль Кайон.

Все засмеялись.