Время сирот

— Вот, держи, надеюсь, все будет в пору теперь.

— Спасибо. Сколько это стоит.

— Два кеста серебром.

Рассчитавшись, еще раз извинившись и поблагодарив заботливую Мадэ, Кинт побежал обратно. Умывальник в углу комнаты был уже свободен, Кинт быстро привел себя в порядок, оделся и снова с благодарностью помянул Мадэ, ничего не торчало, не заламывалось и вполне удачно сидело. Пояс с кобурой на место, поверх форменного бушлата, ножны палаша слева, перекинув перевязь через голову и закрепив ремешком к поясу, на голову шляпу…

— Хм… Ну Мадэ постаралась на славу, — Крей одернул полу бушлата Кинта и чуть поправил шляпу, — отлично… и пятно отстирала и дыру зашила.

— Крей, я хотел спросить… а кому раньше принадлежала форма?

— Одному хорошему человеку. Нет, ты не переживай, это его ранило как–то в патруле. А так он жив, здоров, уже два года как живет где–то на юге и растит двух дочек.

— Зато шляпа новая, — хмыкнул Ракэ, — идемте уже, на завтрак опоздаем.

Никто перед казармами не стоился, не шел строем в столовую, по двое, по трое, небольшими компаниями жандармы стекались к каменному зданию с высокой печной трубой, спокойно чинно, без суеты, и все по песочным дорожкам. Завтрак был более чем скромным — омлет, овощи, лепешка и компот. Затем было утреннее построение, на котором капитан Агис объявлял звеньевым задачи на новый день — те, кто сменились с караула, несут службу в форту, а отдохнувшие звенья заступают в патрулирование. Звену Крея было поручено сначала приять груз на станции, а потом, нужно было объехать пару ферм, сопровождая фуражиров. Так и прошел первый день службы…

И полетели дни, недели, месяцы… Получалось так, что в месяц звено жандармов успевало два раза отдежурить на дальних постах, два раза выехать на суточное патрулирование по торговым трактам и один раз на патрулирование вдоль железной дороги. За полгода службы в патруле пришлось и поучаствовать в перестрелках, в основном гоняли по степи кочевников, а один раз какая–то крупная банда напала на ферму недалеко от поста, там пришлось жарко, в том бою Кинт потерял Молчуна, который, встав на дыбы закрыл Кинта от пули, спас ему жизнь а сам погиб.

С приходом лета стало более неспокойно на дорогах, Агис усиливал патрули, приходилось чаще покидать форт. Но было время и для отдыха и для развлечений, Кинт даже начал снова читать газеты которые каждый пятый день недели привозили со станции. Теперь, кроме всех прочих новостей, Кинт выискивал какие–либо новости о воздухоплавании, о пилотах, но то, что могло его заинтересовать, все не попадалось. По совету старого капитана спасительной баржи, Кинт также читал и «между строк», очень интересная картина мира складывалась. По большому счету, Кинт узнавал мир заново что–то черпая из газет, что–то из бесед с сослуживцами. Детство он помнил смутно, и война, пришедшая в их долину, окончательно выжгла в Кинте ребенка. Потом приют военного типа, гибель единственного друга, выпуск и как слепой щенок он был выброшен в мир, в котором ему помогли освоиться добрые, хоть и не все и не всегда люди, кто–то стал ему близким, но он снова их потерял. Мало того, его еще и обвинили в том, чего не совершал. Кинт взрослел, мужал и все больше убеждался в том, что мир за воротами форта дорожной жандармерии на самом деле жесток и циничен. Лишь воспоминания не давали ему окончательно разувериться в том, что в мире есть свет и добро… Зажатый меж диким лесом и морем Конинг с его сезонной жизнью, но с простыми, и по большей части хорошими людьми, хозяева фермы в долине, предоставившие ночлег и еду, портовые грузчики, капитан баржи, Дукэ, Маани, Маани… не было ни дня, чтобы Кинт не думал о ней, не вспоминал ее улыбку. Погружаясь в воспоминания о проведенных вместе часах, он мог настолько сильно задуматься, что начинал непроизвольно улыбаться, из–за чего друзья–жандармы его подначивали, и подбивали на то, чтобы Кинт рассказал о той прекрасной даме, что тревожит сердце воина. Но Кинт отшучивался, был непреклонен и хранил их с Маани тайну.

Прослужив чуть больше года, и получив свой первый двухнедельный отпуск, Кинт на следующее же утро собрал ранец и покинул форт, сев на проходящий по тракту фургон на паровой тяге. Фургоны появились несколько месяцев назад, пяти, десяти и двадцатиместные. Были пассажирские, были и грузовые, которые нанимались торговцами сразу от станции близ форта.

Господин Дов — предприимчивый столичный инженер, он продал в Актуре два своих цеха и лабораторию, приобрел в Майнге несколько фургонов и основал на станции рядом с фортом транспортную компанию «Дов и сыновья», которых у него было пятеро. Компания очень быстро стала развиваться, добавилась техника, кроме штата машинистов и прочего персонала у Дова в найме были отставные военные, которые обязательно сопровождали фургоны на дальних маршрутах.