Время повзрослеть

Внутри оказались лампа, маленький журнальный столик, еще один книжный шкаф — ничего особенного, а также мягкое кресло с оттоманкой, даже роскошное, из черной кожи с деревянным корпусом, от «Имс» или отличная подделка. Я давно не навещала отчий дом, но была почти уверена, что мама отдала мне половину мебели из своей спальни.

Алонзо и его женщина перетащили ко мне всю мебель, кроме лампы, которую я донесла сама. Казалось, что женщина взяла на себя основную часть работы, пока Алонзо спокойно направлял ее. Когда они закончили, она обратилась ко мне:

— Если когда-нибудь решишь продать это кресло, дай мне знать. Оно мне очень нравится. Я такие люблю.

В ее голосе звучал настоящий голод. Эта вещь сделает меня счастливой; она доставит мне радость. Ей очень повезло, раз она знает, что делает ее счастливой. Я чуть не отдала ей кресло, но передумала, поскольку была стеснена в средствах и тоже в нем нуждалась.

Вместо этого я принялась рыться в кошельке в поисках чаевых, но Алонзо отмахнулся от меня.

— Твоя мать позаботилась обо всем, — объяснил он и передал мне свою визитку, на которой значилось сразу несколько профессий. Он был плотником, диджеем и мотивирующим оратором. Также он практиковал альтернативную медицину. — Звони мне, если что-то понадобится, — сказал он. — Я всем этим занимаюсь.

Мне кажется, он все понял. Я положила его визитку в кухонный ящик: первую визитку в своем новом доме.

Через неделю мама пришла посмотреть на то, как выглядит ее мебель в моей квартире. Она спросила про Алонзо, но вообще-то казалось, что она интересуется его спутницей.

— Он все сделал в лучшем виде? С этой своей девушкой? — спросила она.

— Кто он тебе?

— Просто друг. Ему нравится помогать людям. Он постоянно этим занимается, — ответила она.

— Я не встречала таких людей, — сказала я.

— Ну, значит, ты тусуешься не с теми людьми.

Прошло три года. Мне было почти тридцать два. У моей мамы появился новый бойфренд, с которым она в итоге рассталась, узнав, что у него в Майами есть другая.

— Все, с меня хватит. Этот был последним, — сказала она.

В это время мой брат женился на прекрасной женщине, которая на свадьбе выглядела как принцесса, и это заставило меня поверить в любовь. Даже если ее не существует для меня, она может быть у кого-то другого, и я смирилась с этим. На свадьбе я переспала с одним из друзей брата. Он удрал рано утром, не попрощавшись, и мы больше не виделись, пока несколько лет спустя я не наткнулась на его фотографию в газетной колонке свадебных объявлений. Тогда я подумала: «Поздравляю», но также и: «Да пошел ты», — даже несмотря на то, что я не испытывала к нему никаких чувств.

Кроме того, в течение этих трех лет меня два раза повышали на работе. Наконец-то я смогла выплатить долг за обучение, которое так и не закончила. После я купила приличные винные бокалы, новые книжные шкафы и кухонный стол. Тем не менее я оставила кресло и оттоманку, поскольку они мне нравились. Покупка новой мебели — это вроде бы взрослый поступок. Также я почти завязала с наркотиками, что кажется еще более взрослым шагом. Причем обошлась без посторонней помощи: я просто больше не могла выносить похмелье.

Но однажды ночью я приняла немного кокаина на дурацкой вечеринке по случаю дня рождения моего старого наркодружка. Я вошла в квартиру, где все уже были под кайфом, я чувствовала запах кокса, видела его на лицах гостей, и мне тоже захотелось, потому что то был мир без обязательств — это общество, эта группа людей, этот лофт в заднице Бушуика[6]. Я приняла совсем чуть-чуть и ушла до полуночи, еще до того, как все могло плохо обернуться, но потом начала отходить и поняла, что мне пиздец. Я приняла валиум, чтобы прийти в себя, но он не подействовал или сработал против меня, и я погрузилась в беспокойный сон. Прямо перед пробуждением мне приснился кошмар. Я избавлю вас от подробностей, потому что нет ничего более скучного, чем сны других людей, скажу только, что видела покойного отца. Я некоторое время не вспоминала о нем, даже активно прогоняла мысли о нем — без какой-либо видимой причины. Хотя, если бы я действительно заставила себя серьезно задуматься об этом, то, наверное, поняла бы, что такое поведение связано с чувством утраты, недовольством собственным существованием и страхом того, что я могу пойти по его стопам, — но это только предположение! Необоснованное, горькое, депрессивное предположение. В любом случае во сне он мне не угрожал, однако и дружелюбным однозначно не выглядел. Он был как будто светло-голубого цвета, сидел в кресле, вытянув ноги и положив их на оттоманку. Сон, кошмар, призрак — все вместе.