Время Полицая

"Зрачкы" Ахмеда смотрели лишь на дуло пузатого бульдога, про нож он уже забыл.

– Может, тебе полбашки снести?! – предложил Вадим.

– Ны надо.

– А теперь я решаю, че надо, а че «ны надо». Такие дела.

– Уходы, – попросил айзер.

– Мне ж терять нечего, мудило, ты на кого наехал?! Два часа меня слушал, ни хрена не врубался?! Я уже двоих козлов угандошил, ясно?! И тебя утандошу, если захочу. Я че хочу, то делаю, ясно?!

Ахмед не ответил. Вадим подобрал в дверях лифта черную немецкую шкуру за полторы тонны марок, сунул ее под мышку и спустил затвор револьвера. Кобра была вся в крови. Правая ладонь подавно. С нее аж капало.

– Смотри, чучело, что ты наделал! – Вадик показал айзеру пятерню. – Скотина…

Дуло «Кобры» уперлось в лоб Ахмеда. Тот закрыл глаза.

– Хрен с тобой, живи, – разрешил напоследок Вадим.

9

За ним тянулся шлейф красных отметок, на свежем снегу кровавые пятна смотрелись мрачно и разом выдавали все его проблемы. Он выбежал со двора на освещенную улицу, и натолкнулся на влюбленную пару: парень с девочкой неторопливо гуляли перед сном. Он спросил, не найдется ли у них какой тряпки. Девушка моментально среагировала и дрожащей рукой отдала ему свой платок. Вадим даже не успел поблагодарить благодетельницу, как парень обхватил подругу за талию и со словами: "Все, все, мы тебя не знаем", – ускорив шаг, увел ее, не оглядываясь.

Вадик быстро завязал на руке носовой платок – с ладони течь перестало.

Отмыв Кобру снегом, он влез в куртку и вышел на проезжую часть ловить машину.

Остановился серый «жигуленок».

– Композиторов, двадцать три, – сказал Вадим.

– Поехали, – кивнул водитель.

На улицу Композиторов Вадик прибыл в первом часу ночи. Расплатившись с шофером, он бросил взгляд на первый этаж двадцать третьего дома. Всю дорогу его не покидала тревожная мысль, что родную хату, при столь чудесном раскладе событий, вполне могло сдуть с лица земли, как и все остальное. Если же нет, то он абсолютно не представлял, что делать с находившимися в прихожей покойниками. Кроме того, его могли поджидать бандиты Полицая, органы правопорядка и мало ли кто еще… Поэтому он не спешил.

В его доме горел бледный, какой-то неземной свет.

– О, ля-ля! – пробубнил он.

Переложив револьвер в карман куртки, он взвел затвор и, озираясь по сторонам, направился к своим окнам:

– Кто вы? Что вам от меня надо?

С улицы обстановка выглядела безопасной.

Подобравшись вплотную к стене дома, он заглянул в квартиру. Осторожно, сбоку, одним глазом, чтобы сходу не получить пулю в лоб.

Занавесок не было.

Там вообще ни хрена не было!!

Забыв об осторожности, он как загипнотизированный прилип к стеклу.

В его комнате падали… настоящие снежные хлопья. Словно на улице. Они падали не с потолка – потолок отсутствовал напрочь – вместо него зияла черная, бесконечная бездна. Слабый, безжизненный желтый свет разливался повсюду так равномерно и мягко, что было непонятно, откуда он берет начало. А во всю стену – там где стояла мебель и висели обои – кто-то поместил огромную сказочную фреску: святой Георгий побеждает дракона. Копье Победоносца жутко и натурально пронзало горло чудовища, из раны хлестала кровь, ведро крови. Дракон извивался в последней агонии, и все же норовил оттяпать ногу Георгия. Однако лицо святого ничуть не теряло божественного спокойствия.

Далее Вадим присмотрелся и разглядел, что творилось на полу: в снежной перине, похожей на облако, сидели две девчонки, две нимфы поразительной красоты в голубых спортивных костюмах. Их волосы ниспадали до плеч: одна рыженькая, вторая черненькая, – их руки лежали сомкнутыми на груди, лица были одинаковы как две капли воды, ноги – скрещены по-турецки, глаза неподвижно смотрели вниз…

По части чудес это превзошло все, с чем сегодня пришлось столкнуться: если не бывает, чтобы родные тебе люди одновременно исчезли, то подавно не бывает на земле такого великолепия…

Парящий снег, облако на полу, нимфы, матовый свет, – и все это в доме, которого нет.

Да, его квартиру сперли. Ее кто-то расстворил в воздухе, как и прочие принадлежности бытия. Но этот кто-то имел уже нечеловеческое происхождение.

– Фантастика, – прошептал Вадик.

Он понял, что ему еще никогда не было так хорошо. Никогда.

Два безмятежных неземных существа в спортивных костюмах одним своим появлением до нелепости обесценили жилплощадь, которую он потерял, друзей которых не было, ледяной город, который пытался раздавить гранитным равнодушием, отморозков, которых он утром шлепнул, пучеглазого Ахмеда, – все вдруг разом растворилось в безжизненном матовом свете и превратилось в мираж на фоне этой – или иной? – реальности. Реальности, в которой поселилось безымянное божество. Божество, с которым не вяжется даже земное слово красота.

В конце концов, его руки поднялись, легли на стекло, словно пытаясь обхватить его целиком и унести с собой, кривой нос прилип к экрану, губы жадно вдохнули воздух, а по щекам потекла вода, много воды. Он совсем не чувствовал, что ревет, и не понимал, от чего именно.

Он простоял целую вечность.