Время огня

Тихие восходы, легкий золотой отблеск на вершинах деревьев и на широкой воде; песни птиц, шорох ветерка, запах растительности; белочка, которую мы приучили принимать еду из рук; испуганное бегство оленя; черника на теплой лесной поляне; потом появление медведя заставило нас почтительно оставить поляну ему; лось, гигантский, нисколько не испуганный, смотрит, как мы проплываем мимо; закат, просвечивающий сквозь прозрачные крылья летучих мышей; сумерки, костер, рассказы, расспросы Билла о самых разных вещах, и ответы Джека, которые показали, что он гораздо лучше меня способен рассказать об обширном мире, лежащем вокруг нас; спальный мешок и бесчисленные звезды.

Таково было основание выздоровления.

Вернувшись домой, я допустил ошибку.

— Надеюсь, Джек, ты понял, что это было всего лишь воображение. Предсказать будущее невозможно. — Он побледнел, повернулся и убежал от меня. Мне потребовалось много недель, чтобы вернуть его доверие.

Во всяком случае, он мне верил. Но ничего не сообщал, кроме мыслей, надежд и проблем обычного мальчика. Я больше не говорил о его одержимости, он тоже. Но насколько позволяло время и обстоятельства, я пытался быть для него тем, в ком он отчаянно нуждался, — отцом.

Пока продолжалась война, мы не могли уезжать надолго. Но у нас оставались дороги округа, леса Моргана — чтобы бродить в них и устраивать пикники, речка для плавания и рыбалки, озеро Виннего с моей небольшой лодкой. Джек приходил ко мне в гараж и делал кормушку для птиц или древко метлы для матери. И мы разговаривали.

Думаю, что ко времени смерти Тома Джек обрел некоторое душевное спокойствие. Все сочли его предсказание случайностью.

* * *

Элеонор работала в библиотеке и несколько часов в неделю помогала в больнице. Вдовство тяжело сказалось на ней. Внешне она старалась держаться, но долгое время была подавлена и сторонилась людей. Мы с Кейт старались помочь ей, но она чаще отклоняла наши приглашения.

А когда начала покидать свою скорлупу, то скорее в обществе новых знакомых. Я не мог удержаться и сказал ей:

— Знаешь, Элли, я очень рад, что ты возвращаешься к жизни. Но все же — прости меня — твои новые друзья меня удивляют.

Она покраснела и отвела взгляд.

— Это верно, — негромко сказала она.

— Конечно, они прекрасные люди. Но их… не назовешь интеллектуальными.

— H…нет… Ну, хорошо. — Она выпрямилась в кресле. — Боб, будем откровенны. Я не хочу уезжать отсюда, хотя бы из-за тебя и Джека. Но не хочу быть и погребенной заживо, как все эти недели. Я была под влиянием Тома; на самом деле у меня не академический склад ума. И… вы все, с кем мы дружили… вы все женаты.

Я оставил разговор, считая его бесполезным. Нет смысла говорить ей, насколько чужд ее сын этим практичным, громко смеющимся ее новым друзьям, как глубоко он их презирает.

* * *

Джеку было двенадцать лет, когда атомные бомбы уничтожили два города, а вместе с ними остатки невинности человечества. Хотя Джек с 1942 года перестал развиваться так стремительно, тем не менее он намного опережал своих сверстников. Это усиливало его вынужденное одиночество. Теперь Пит Даньер и другие соученики были для него лишь случайными знакомыми. Вежливо, но твердо Джек отказывался от всякого общения, выходящего за пределы школы. Он делал уроки, и хорошо делал, но свободное время принадлежало только ему, и никому другому. Он много читал, преимущественно книги по истории; много миль проходил в одиночестве; рисовал или мастерил с помощью инструментов, которые я помог ему собрать.

Не хочу сказать, что он был угрюмым бирюком. Я уверен, что в будущем он стал бы нормальным человеком. Так как он больше не зависел от меня, он хорошо относился ко мне. Разница в возрасте между ним и Биллом сгладилась и в 1948 году они вместе с Джимом и Стюартом совершили путешествие в Среднюю Минессоту.

Вскоре после возвращения оттуда мой второй сын спросил меня:

— Папа, посоветуй мне хорошую книгу по философии.

— Что? — Я отложил газету. — Философия? В тринадцать лет?

— А почему бы и нет? — спросила Кейт, оторвавшись от своей вышивки. — В Афинах он начинал бы еще раньше.

— Что ж, ммм, философия — очень разветвленная наука, Джим, — я попытался выиграть время. — Что именно тебя интересует?

— О, — ответил он, — свободная воля, и время, и все такое. Джек Хейвиг много говорил об этом с Биллом во время путешествия.

Я узнал, что Билл, который уже учился в колледже, начал изображать из себя учителя, но скоро запутался в различных проблемах: написана ли история вселенной до ее возникновения? если это так, то возможен ли свободный выбор? если невозможен, то как мы можем воздействовать на будущее? или на прошлое? Ученик средней школы не должен был интересоваться этими проблемами. Джек интересовался.

Когда я спросил у своего протеже, что тот хотел бы получить на Рождество, Джек ответил:

— Что-нибудь, что помогло бы мне понять теорию относительности.

В 1949 году Элеонор вторично вышла замуж. Ее выбор привел к катастрофе.

* * *