Время не лечит

Рома спросил о свадьбе? Зачем он это спросил? Альбина подсказала. Она знала Артема. Видела нас вместе. Мы к мама в санаторий приходили. И именно Альбина тогда упорно называла Артема моим женихом. Ничего доказывать ей не собиралась. Она упорно желала видеть меня устроенной и нормальной! Зачем? Почему такое настойчивое желание втиснуть меня в рамки счастливой женской судьбы?

— Жених не помеха? Детка, ты должна понимать, что работа важная и ответственная. Ведь от твоих рисунков будет зависеть настроение людей. Они должны вдохновлять и радовать. А для понимания правильности необходимо иметь образование. Мне нужна современная абстрактная интерпретация летнего дня. — вот всегда так уговаривала меня. Всегда пыталась подсказывать, что и как рисовать. Учиться в любом случае было в моих планах. Пока еще слишком рано. Слишком все хлипко и неустойчиво. Артем учился и меня за собой тянул. Ему отказала. Альбине нет. Причины свои были. Причина поехать с Альбиной в собственной интуиции.

— Мне нужен способ заработать, а не потратить. И вы прекрасно понимаете, что мои рисунки на много ярче и интереснее, чем у любого современного художника, которых вы знаете. — Общение с этой женщиной, это всегда окольные фразы и отговорки. Иногда это забавляло. А порой сильно раздражало.

Альбина постоянно ходила вокруг мамы. Постоянно пудрила ей мозги красивой жизнью в городе. А я не понимала зачем?! Что эта избалованная и эгоистичная женщина пытается добиться от моей мамочки? Всего лишь сестра-хозяйка в полуразрушенном старом санатории. Альбина умудрилась выбить финансирование для этого санатория. Мама у меня наивная. Но никогда не гонялась за сказками. Она любит свой городок. И тихо страдает с того дня, как погибли ее муж и сын.

И да, решение приняла после того, как прозвучала странная фраза. В то страшное утро… Да. Ничего особенного. Если бы Альбина не прикусила язык. Страшное утро? То самое? Она что-то видела! Она знает! Знает, но как! Столкновение произошло далеко от берега. Далеко. Значит, видеть она не могла.

Сейчас я на ее территории. Сейчас все иначе. Именно я теперь хожу вокруг того, что принадлежит ей. И делаю то, чего она совсем не желает!

Рома ставит меня на ноги, и пытается задвинуть за спину. Закрывает меня собой. И делает все так естественно, будто я уже что-то значу в его жизни. Но в данный момент, меня словно по носу щелкнули. Никогда не забывала, зачем я здесь. Но появление Альбины охладило внутреннее кипение.

Свободно смотрю в лицо, спрятанное под слишком толстым слоем макияжа. Холодные глаза. Мороз по коже от ее взгляда. Она не желала нашей встречи. И не потому, что я серая бедная мышь. Нет. Есть что-то другое. Она знает. Эта женщина знает то, что хочу знать и я. Губы невольно дрогнули. Но улыбки так и не появилось. Хотя, рядом с мамой Альбина всегда улыбалась.

Рома тянет меня к выходу.

— В кабинете есть душ и запасная рубашка.

Но я выдергиваю руку. Выпрямляюсь. И спрашиваю Альбину:

— Как вам моя работа?

— Работа не разочаровала. — старая гадина. Работа. А я значит наоборот? Кривит губы, — это могло бы выглядеть великолепно, в другом случае! Здесь должна была быть абстракция!

— Вы пригласили меня. Художник всегда сам принимает такие решения. Альбина, на морском берегу ты не казалась такой душной! Особенно в отношении моей мамы. — Обмен яркими выраженными взглядами. Никогда не соглашалась следовать ее желаниям. А маму она постоянно тянула то на набережную погулять, то в ресторане развеяться. Мама и без того уставала. Но Альбина брала свое. Плакалась, как ей одиноко в этом мире. И мало, очень мало рассказывала о своем единственном родном человеке. О Романе.

— Ты, Дарина, делаешь большую ошибку. — глаза сузились. Так, что морщинки вокруг глаз углубились.

— Ошибки тороплюсь на совершать до замужества. Вы же меня замуж выдаете. Да, Альбина?

Молча сверлим друг друга взглядом. Я игриво держу Рому за руку и слегка выгибаюсь.

Она должна усвоить, что со мной нельзя играть.

Рома смотрит на меня. Тоже с легким прищуром серых глаз. Склоняю голову и кладу на его предплечье. Он не видит моего лица. Его видит Альбина. Я делаю самую победную гримасу на своем лице. И мне нравится ответ в глазах старушки. Она сейчас закипит от бешенства.

— Ром, мои вещи в общей раздевалке. Я справлюсь. — и медленно направляюсь к выходу. Рома не успевает меня перехватить, потому что его бабушка этого не позволяет. И это хорошо. Нам пора остановиться. Еще пару дней и работа моя окончена. Дальше, как говорила Альбина — я должна буду справляться сама. Сама, значит учеба, работа, проживание. Хотя, уже сейчас она мало участия принимает. Работу контролирует Рома. Не она.

Уже подходя к раздевалке, которые оборудованы для персонала на каждом этаже здания, врезаюсь в кого-то. Слышно ругательства. Фак. Фак! Но не злобное. Нет. Голос мужчины неожиданно веселый. А увидев меня, перемазанную в ярких красках, засмеялся.

— Боже! Я пропустил Холли?! (Фестиваль красок — ежегодный индуистский фестиваль весны)

Я начинаю отражать его эмоции. И да, знаю, почему он так решил.