Время — назад

В тот момент я плохо соображал, что делаю. Просто схватил со стола длинный кухонный нож и направил его в сторону Оловянного. Тот лишь нахально рассмеялся мне в лицо. Ну, вылитое животное.

— А муженёк у Вики боевой. Чего остановился? Взялся — бей.

И я ударил. В один отчаянный рывок вложил всю свою силу и ненависть. Тогда я хотел лишь убить Оловянного. Прирезать его, как бешеную собаку и превратить его мерзкую харю в сплошное кровавое месиво. Но удар не достиг цели. Оловянный легко перехватил моё запястье и другой рукой нанёс мощный хук в челюсть. Нож полетел в одну сторону, я — в другую. Выписав в воздухе какое-то невообразимое сальто, я с грохотом приземлился на твёрдый кафельный пол. Даже посуда зазвенела на полках. Но Оловянному этого было мало. С перекошенным от ярости лицом он подбежал к моему лежащему телу и начал остервенело избивать его ногами.

— Ты чё, гад, творишь! Ты на кого, падла, нож поднял!

Он меня, наверное, убил на собственной кухне, если бы рядом не послышался гневный окрик Вики:

— Костя, хватит!

Оловянный обернулся и встретился взглядом с моей женой. Она смотрела на него словно дикая кошка, защищающая своё семейство. Никогда раньше не видел её в таком состоянии. Ещё секунда, и она вцепиться ему в глаза своими длинными когтями.

— Убирайся вон из моего дома!

Оловянный даже переменился в лице. Он сразу остыл и переключил всё внимание на Вику.

— Значит, так ты теперь со мной разговариваешь? Значит, будем решать дела по-плохому. Готовь бабки, Викуся. Скоро я за ними приду. Не хочешь платить натурой, плати — деньгами.

После этого он развернулся и быстро пошагал к выходу. Я к тому моменту уже поднялся с пола и вытер рукой окровавленное лицо. Проходя мимо, Оловянный грубо толкнул меня плечом.

— А ты, лошара, запомни простую вещь… Не можешь защитить свою бабу, уступи её другому.

Через минуту он ушёл, громко хлопнув за собой дверью. А я ещё долго не мог придти в себя. Меня давно так не оскорбляли. Я думал, что я крутой, если имею много денег, жену — знаменитость и сотни людей в подчинении. Фигня всё это. Вся моя крутизна резко сдулась, стоило мне столкнуться с одним «серьёзным» человеком. Это тебе не бухгалтеров в конторе гонять по любому поводу. Теперь я чувствовал себя последней тряпкой. Конечно, можно себя утешать, что я хотя бы пытался защитить жену от уголовника и отморозка. Но это всё — ерунда. Сами по себе, попытки ничего не стоят. В наше время важен лишь результат.

Даже не знаю, сколько я времени провёл, пытаясь выйти из своего жалкого истеричного состояния. Вика обзванивает знакомых, пытаясь найти нужную сумму, и о чём-то договаривается с другими «серьёзными» людьми. В этой непростой ситуации она ведёт себя как настоящий глава семьи. А я всё время лишь сижу на диване, жалею себя и проклинаю несчастную судьбу. Может, я и правда — лошара? Может, я недостоин такой жены? Может, моё истинное место с Зойкой, на нашей прежней грязной кухне, рядом с кастрюлей мерзкого кислого борща?

В ту ночь я долго не мог уснуть. Глупые тревожные мысли всё никак не лезли из моей головы. Тогда я думал, что ничего в жизни не может быть ужасней недавнего происшествия с Оловянным. Какой же я был наивный. Я даже представить не мог, что неприятности мои только начинаются…

Глава 13

На следующий день я, как обычно, сидел на работе, когда в мой кабинет без стука и приглашения вломились четверо здоровенных бычар. Заметив среди них Оловянного, я сразу побледнел и вжался в кресло. В жизни мне не было так страшно. Это только в дурацких боевиках герой может послать бандюков куда подальше, а затем достать пару пистолетов и перемочить их всех в красивой перестрелке. В реальности всё по-другому. Голову открутят, и даже пикнуть не успеешь. На меня словно столбняк напал. Сижу, трясусь как осенний лист и думаю, видимо, конец мне пришёл.

Оловянный тем временем вразвалочку подошёл к моему столу и уселся в кресло напротив. Здесь он тоже чувствовал себя, как хозяин. Вот ведь быдло проклятое. Несколько секунд он просто смотрел на мою бледную физиономию и презрительно ухмылялся.

— Да, ты не боись. Убивать тебя пока не будем. Может, только немного покалечим.

— Я сейчас охрану вызову…

Я, было, потянулся к телефону, но Оловянный ещё раньше схватил аппарат и с силой швырнул его в открытое окно. В глазах его вспыхнул дикий необузданный гнев. Этого было достаточно, чтобы лишить меня последних остатков самообладания.

— Ещё раз рыпнешься, падла, и полетишь следом! А охранники твои лежат на первом этаже мордой в пол и пощады просят. Щас скажу фас, и ребята порвут тебя, как грелку.

— Погоди, Костя. Не пугай раньше времени человека.

В разговор вдруг вступил второй бендюган. Выглядел он куда приличней Оловянного. Голос у него был поспокойнее, манеры помягче, да и рожа слегка поинтеллигентнее. Видимо, они с Оловянным решили сыграть передо мной в хорошего и плохого бандита. Старый приём, но до сих пор действует безотказно.

— Ты, дружище, так сильно не волнуйся. Мы сюда по делу пришли. Говорят, ты Костяну денег должен. Верни долг и живи спокойно.