Время наточить ножи, Кенджи-сан! 3

В темноте коридора я слышал, как шаги Волка стихли где-то позади — он ушел осмотреть левое крыло здания. Я же медленно продвигался вперед, прижимаясь к стене и держась в тени. Воздух был тяжелым и пропитан затхлым запахом старой пыли и пороха.

На мгновение я остановился, прислушиваясь. Всё вокруг было тихо, слишком тихо. Только глухой эхом доносился скрип здания. Оно было таким ветхим, что его качало ветром. Сделав шаг вперед, я был готов свернуть за угол, как вдруг оттуда выскочила тень. Прежде чем я успел среагировать, тяжелый удар выбил пистолет из моих рук, и оружие отлетело в сторону с глухим стуком. Черт!

Противник, с раной на плече, но все еще опасный, бросился на меня. Я успел выставить руки и перехватить его удар, но мощный толчок заставил меня отступить назад, ударяясь спиной о стену. Глаза противника сверкали. Он прижал меня к стене и попытался схватить за горло, но я отбил его руку и ответил резким ударом локтя в грудь.

От удара он пошатнулся, но не отступил. Мы сцепились, каждый стремясь одержать верх. Он резко ударил меня в бок, и боль пронзила тело, но я сжал зубы, сдерживая стон, и в ответ ударил его кулаком в лицо. Противник охнул и отступил на шаг, я увидел кровь на его лице.

— Ты еще пожалеешь об этом, — выдохнул он, бросаясь вперед снова.

Мы вновь сцепились в короткой, яростной борьбе. И на этот раз сила была на его стороне. Он ловко в три удара заставил меня упасть. Я на некоторое мгновение даже потерял сознание, а когда открыл глаза, понял, что противник нависает надо мной, готовый придушить. Он прижимал меня к холодному полу. Лицо его перекосилось злобой, и, приближаясь к моему лицу, прошипел:

— Ты опоздал, Кенджи. Наоми уже мертва.

Эти слова пронзили меня, как ледяной кинжал. Мой разум заволокло отчаянием и паникой. Руки сразу же ослабли. Нет… не может быть… но прежде чем я смог осознать это до конца, что-то тяжелое и громкое пронеслось над моей головой и раздался звук удара. Противник резко дернулся, и его хватка ослабла. Он рухнул на меня, но уже бездыханный и беспомощный.

— Не дождешься! — прозвучал знакомый голос, полный решимости и презрения.

Я вырвался из-под поверженного противника и поднял глаза. Передо мной стояла Наоми, держа в руках ножку от старого стула, отломанного где-то в темноте. Ее дыхание было прерывистым, но лицо сверкало торжеством и злостью. Я почувствовал, как мне становится легче дышать, сердце бешено колотилось от радости и облегчения.

— Наоми… — выдохнул я, не веря своим глазам.

— Надеюсь, не слишком сильно по нему стукнула, — ухмыльнулась она, отпуская импровизированное оружие. — Не хочу никого убивать.

— Как же я рад тебя видеть!

Мы обнялись. Как же я был рад ее видеть! Но долго оставаться тут не было никакого желания, ни у меня, ни у Наоми. Мы быстро двинули назад к выходу, стараясь не задерживаться ни на секунду. Каждый шорох и треск в пустынном здании казались угрожающими, но теперь, когда Наоми была рядом, я чувствовал, как страх отступает.

Мы дошли до главного выхода, и там, на месте, где мы оставили Волка, стояла пустая площадка. Сердце забилось быстрее.

— Где он? — прошептала Наоми, осматриваясь.

— Не знаю, — ответил я, глядя в темноту. — Он же не мог так далеко уйти…

В этот момент из тени вынырнул Волк, его лицо было серьезным, но в глазах блестел огонек.

— Я тут! — крикнул он, приближаясь. — Что случилось? Вы в порядке?

— Да, — ответила Наоми, ее голос все еще дрожал от адреналина. — Мы нашли способ выбраться, но нам нужно уезжать немедленно.

— Согласен, — сказал я, оглядываясь по сторонам. — Кто-то может снова появиться в любой момент.

Мы прыгнули в машину, и Волк, не теряя времени, завел двигатель. Он резко вывернул в сторону, выезжая на пустую дорогу. Волк прибавил газу, и мы быстро уехали подальше от этого места, оставляя за собой только облако пыли.

* * *

Два дня спустя

— Суд — это не только место, где вершится правосудие, но и зеркало человеческих конфликтов, в котором отражаются наши глубочайшие страхи и стремления, — задумчиво произнес господин Ямато словно бы обращаясь и ко мне, и к самому себе одновременно. — В конечном итоге, только истина и мудрость могут разрешить споры, оставляя за собой не только справедливость, но и возможность для нового начала.

Что хотел он этим сказать, я еще не знал, потому лишь кивнул. Я понимал, что сегодня должно было разрешиться многое, слишком личное для него, куда были замешаны и то дело всей его жизни, которому он отдал так много лет и собственная дочь, которая пошла против него. Побоище, но уже юридическое, обещало быть горячим.

На первом заседании суда царила напряженная атмосфера. В зале суда сидели юристы, представители сторон и несколько заинтересованных наблюдателей, каждый из которых знал, что это дело может иметь серьезные последствия для корпорации «Спрут».