Время наточить ножи, Кенджи-сан! 3

Меня принялись осматривать, трясти, распахивать рубашку. Я отмахнулся от охраны, показывая знаками, что я в порядке. Потом прислонил динамик телефона к ладони, чтобы Икеда ничего не слышала и прошептал:

— Найдите стрелявшую. Она побежала туда.

Несколько охранников сразу же рванули в погоню.

— Икеда, ты извини меня, если разбудил.

— Не разбудил, — ответила Икеда. — Я еще не ложилась. Кстати, я прямо сейчас составляла твой гороскоп на следующий отрезок твоей жизни.

— И как он? — заинтересованно спросил я.

— Удивительно, но очень хороший получился, — довольная собой, ответила та. — Будет много возможностей, причем очень крупных, которые изменят твою жизнь очень сильно. И удача сопутствует. Нужно только не упустить ее. Есть, конечно, и опасности, которых нужно поберечься. Поэтому я тебя прошу, Кенджи — будь осторожен.

— Я постараюсь, — ответил я. — Постараюсь быть осторожен и постараюсь не упустить возможности. Спокойной ночи.

И положив трубку, вновь принялся смотреть на звездное небо.

Глава 2

Отдохнуть в этот день мне было не суждено. Едва я пришел в себя после выстрела (все-таки не каждый день тебе стреляют в сердце), как ко мне подошли полицейские, врачи и личная охрана. Первые принялись опрашивать о случившемся, вторые осматривать, третий просто угрюмо молчали. Вместе с охраной приехал и Волк. Он был самым хмурым из всех. Я понимал причину его настроения. Облажался он по полной, да еще и не один раз.

— Ты как? — спросил Волк, подойдя ко мне.

— Было бы лучше, если меня, наконец, отпустили бы домой, — ответил я. — Устал неимоверно.

— Сейчас поговорю с полицией. Постараюсь сделать так, чтобы тебя сильно долго не держали.

— Сам как? — спросил я у Волка, чтобы хоть как-то поддержать. Он совсем был хмур.

— Как будто рок какой-то, — сокрушенно ответил тот. — Ничего понять не могу. Словно устраивает кто-то все специально. Только понять не могу кто. Я бы его живо к ногтю тогда придавил бы.

— Думаешь, кто-то это делает специально? — спросил я. Было сомнительно, что это так, скорее тут и в самом деле наложилось одно на другое.

— Не знаю, — вздохнул Волк, кажется, тоже понимая, что искать здесь виноватых было бы глупо.

— Нобору, стрелявшую удалось догнать?

— Да, — ответил тот, но радости в голосе не слышалось.

— Что-то не так?

— При задержании она отстреливалась. Наши ребята старались не убить ее, но сбили с ног, и она неудачно упала, ударившись головой.

— Жива? — насторожено спросил я.

— Жива, но находится в коме. Так что допросить пока не представляется возможным. И соответственно узнать кто заказчик тоже.

— Черт! — выругался я.

— Вот и я говорю, словно злой рок какой-то.

Волк и в самом деле переговорил с полицейскими и те, быстро опросив меня, отпустили. Врачи тоже дали каких-то успокоительных капель и уехали.

— Давай, мы подкинем тебя до дома, — предложил Волк. — И отказ не принимается.

— Ты уж извини, — сказал я.

— За что?

— За то, что надумал гулять, вместо того, чтобы ехать сразу домой.

— Да, прогулка и в самом деле оказалась не такой безобидной, как хотелось, — кивнул Волк. — Но я тебя понимаю. День был чертовски сложным.

— Это верно.

— Я подал заявление на увольнение, — после паузы совсем тихо произнес Волк.

— Что⁈ — удивился я. — Зачем⁈

— Потому что не справился с поставленной задачей. Сначала эта бомба, теперь вот покушение. И ведь не было информации, хотя у меня связи везде есть. Должно было хоть что-то прийти. Словно специально кто-то утаил. А ведь это еще не все, что известно Президенту. Про похищение твое мы деликатно промолчали. Это полный провал по всем направлениям! Я вдруг сразу стал ни на что не годен!

— Неприятности бывают у всех, — ответил я. — Но зачем подавать заявление? К тому же ты учитываешь только свои промахи. А как же обезвреживание бомбы? Если бы не ты, я бы сейчас с тобой тут не разговаривал. Да полсотни тех гостей из разных стран тоже сейчас бы не хвалили нашу кухню, сидя в аэропорту и дожидаясь своего рейса.

— Не упрашивай, — отмахнулся Волк. — Я уже заходил к господину Ямато. Он не принял пока заявление, но думаю, после этого случая обязательно его подпишет. Я уже готов к этому. Пока он временно перевел меня к тебе личным охранником.

Я едва сдержался, чтобы не выразить свои эмоции. Это был тяжелый удар для Волка, и я это прекрасно понимал. Много лет он служит начальником службы безопасности, а теперь вдруг его делают обычным охранником. Хоть Волк и не подает виду, но самолюбие его сильно задето.

— Уволиться — значит сдаться, — ответил я. — А нам еще предстоит тяжелый бой. И не один.

— Какой такой бой? — не понял Волк.

— Если меня хотят убить, то значит я кому-то не по душе. Мы не знаем, кто заказчик, и потому еще ничего не закончено. Потому я бы советовал тебе не спешить с увольнением. Чутье подсказывает мне, что и твои промахи, и мое покушение — все это звенья одной цепи, хоть и очень большой. Кто-то устраняет конкурентов.

Волк задумался. Было видно, что на эту проблему с такого ракурса он еще не смотрел.

— Думаешь, это все тот же передел власти? — спросил он.

— Он самый.

— А как же бомба?