Время нашего страха

– Может быть, – согласился Дронго. – И вы никому не рассказывали о переводе денег?

– Никому, даже мужу. Мне и в голову не могло прийти, что ему будет интересно. Нет, конечно. Я никому об этом не рассказывала. И как только получила указание от Эмиля Борисовича, сразу перевела деньги. Собственно, сейчас с этим нет никаких проблем. Были бы деньги…

– Большая сумма?

– Я не имею права сказать, пока мне не разрешат об этом говорить. В данном случае это корпоротивная информация.

– Согласен. – Ему было приятно разговаривать с этой женщиной. – У меня ещё несколько вопросов. Не касающихся лично вас. Но мне интересны ваши наблюдения, ваши суждения. Как вы относитесь к телохранителю вашего шефа? Что вы о нём можете сказать?

– Александр Трофимович? Нормальный служака. С развитым чувством долга, спокойный, уравновешенный. По-моему, он не тот человек, которого вы ищете.

– Я не говорил, что подозреваю именно его. Я могу узнать ваше мнение об Игоре, который работает в вашей компании?

– Он близкий родственник Ледкова, – предостерегающе заметила Дербенева, – родной брат его жены.

– Поэтому вы не можете о нем говорить?

– Конечно, могу. Он умный, толковый, хорошо образованный человек. Знает иностранные языки. В жизни не станет общаться с преступниками. Он будет их презирать. Немного сноб, прекрасно одевается, с большим вкусом. У него великолепный автомобиль. Очень нравится женщинам.

– Вам тоже?

– Вы все время сбиваетесь на личные темы. Но он не в моём вкусе. Абсолютное совершенство, а я люблю людей с разными отклонениями. Небольшими, в пределах нормы.

– А Левин входит в это понятие нормы?

– Не совсем, – улыбнулась она. – Он немного не от мира сего, какими бывают очень умные и начитанные люди. Он большой умница, прекрасно разбирается во всех финансовых вопросах. Очень начитан, обожает свою жену, детей. У него мягкий характер, иногда чересчур мягкий. И он так же далек от преступников, как и все мы. Очень далек. В этом я абсолютно уверена.

– Исчерпывающая характеристика, – усмехнулся Дронго. – Я боюсь, что вы не совсем понимаете специфику моей работы. Дело не в том, что в окружении Ледкова сидит какой-то злодей, который сознательно информирует убийцу обо всех планах вашего шефа. Это может происходить и несознательно, просто вы рассказываете своей соседке или своему другу о случившихся у вас за день событиях на работе. При этом вас могут использовать, а вы об этом даже не догадываетесь.

– Я думаю, что сумела бы определить, где заканчивается обычный интерес. Но в моём окружении нет и таких людей.

– Ясно. Спасибо вам за помощь. И извините, если мои вопросы показались вам несколько бестактными…

Она легко поднялась. С интересом взглянула на Дронго, который встал следом за ней.

– Могу я задать вам один личный вопрос? – вдруг спросила Дербенева.

– Разумеется.

– У вас есть близкий человек? Я имею в виду женщину. Мне кажется, такие люди, как вы, бывают достаточно одиноки? Или нет?

– Может быть, – грустно ответил Дронго. – «Знание умножает печаль». Но я женат…

– Извините, – сказала она чуть смущенно, – до свидания.

Она повернулась и быстро вышла. Он уселся на стул, откинув голову назад. «Такие люди, как вы, бывают достаточно одиноки», – сказала она. Дронго закрыл глаза. Она даже сама не представляет, насколько она права. Погибшая в Вене Натали, оставшаяся в Америке Лона, живущая с его детьми в Италии Джил. Они, наверно, согласились бы с мнением этой молодой женщины.

Он услышал, как в дверь осторожно постучали. Дронго подождал, но никто не входил. Секунд через двадцать постучали ещё раз. Он усмехнулся. Кажется, он точно знает, кто стоит за дверью.

– Входите! – громко крикнул Дронго.

Дверь открылась, и вошел Эмиль Борисович Левин. Сегодня он был уже в другом костюме, гораздо лучшем, чем предыдущий. Хотя любой костюм сидел на его фигуре не совсем хорошо. Левин поправил галстук.

– Меня просили зайти, – коротко сообщил он.

– Мне необходимо с вами переговорить, – поднялся из-за стола Дронго, протягивая ему руку. Пухлая и мягкая ладошка Левина утонула в его большой руке. Он пожал её слабо, словно опасаясь раздавить руку вошедшего.

– Вас, наверно, интересует этот перевод денег для охраны Сипакова? – предположил Левин, когда они сели напротив друг друга.

– Верно. Ведь об этом знало не так много людей?

– Никто не знал. Только я, Александр Трофимович Казберук и наш начальник отдела Света Дербенева. Я видел, как она вышла отсюда. Она, наверно, вам уже всё рассказала.

– Вы уверены, что никто не знал?

– Абсолютно. Дербенева не тот человек, который будет кому-то рассказывать о наших служебных делах. Александр Трофимович – бывший пограничник. Он знает, что такое служебная тайна. Значит, остаётся ваш покорный слуга. Но я никогда и никому не рассказываю о своей работе.

– Но кроме вас троих о переводе денег знали ещё несколько человек, – напомнил Дронго.

– Вы же не будете подозревать Геннадия Даниловича или Евгения Романовича, – развел руками Левин. – Они так переживали за своего друга.