Время нашего страха

Она свернула с трассы, въехала в какой-то переулок. И остановила автомобиль. Посмотрела на своего спутника испытующе, словно решая, стоит ли продолжать разговор. И всё-таки решилась

– Я хотела с вами встретиться и переговорить. Мне не нужны эти охранники, которые будут следить за нашей машиной и за нами… – Она замолчала, словно собираясь с мыслями. – Дело в том, что у нас в семье несчастье, – вдруг призналась она, – очень большое несчастье. Мой сын… – Она замолчала. Дронго видел, как ей тяжело, и терпеливо ждал, понимая, что сейчас нельзя её перебивать или торопить.

– Мой сын, – повторила она более решительно, – он сейчас в Москве. Мы поместили его в больницу…

– Что-нибудь серьезное?

– Даже более серьезное, чем вы думаете. Ему двадцать пять лет, и он уже законченный наркоман. Врачи говорят, что это отцовские гены. Аркадий тоже иногда баловался наркотиками, но алкоголь вытеснил всё, в том числе и легкие наркотики. А у сына не вытеснил. Он приучился с детства. Сначала нюхали какой-то клей, потом покупали какую-то травку. Я сама во всём виновата, не придавала этому значения. Мне казалось, что такого просто не может быть. Мой мальчик и вдруг наркоман. Сейчас понимаю, что вела себя очень глупо. И просмотрела сына. У него была врожденная предрасположенность к такого рода забавам. Сын наркомана и алкоголика. Аркадий казался мне почти неземным существом. Он был известным режиссером, а я наивной дурочкой, студенткой. За мной ухаживал наш однокурсник. Мы с ним встречались два года, и я ждала ребенка. Но потом встретила Чистовского. Он тогда был одним из самых популярных режиссеров, пресса восторгалась его фильмами. В общем, я сделала аборт и ушла жить к Аркадию. Потом мы поженились. Уже через год у меня был мальчик. Мне тогда казалось, что всё будет хорошо. После сына мы хотели девочку. Но через два года у меня был выкидыш. Потом ещё один. Я винила в этом только себя. Мне и в голову не могло прийти, что нужно потребовать у мужа завязать с его пристрастием к алкоголю. Потом врачи мне сказали, что нам нужно вместе с мужем пройти комплексное обследование и лечение. Только тогда я всё поняла.

Она достала сигарету и торопливо закурила. Потом, спохватившись, протянула пачку сигарет Дронго, но тот покачал головой. Он не курил.

– Больше детей у нас не было. Я просто не могла их себе позволить, – продолжала Тамара, – а сына я проглядела. Он рос в Киеве, у бабушки. И сейчас я перевела его в Москву. Он лежит в больнице, где его пытаются лечить. Никто об этом не знает. Никто, кроме меня и Кима. Вот почему я так не хотела, чтобы за нами следили. Это моё личное горе, и совсем не обязательно, чтобы об этом узнали и все остальные. Вы меня понимаете?

Он кивнул.

– Поэтому я решила с вами встретиться и узнать, насколько велика опасность. Может, я не права? Может, нужно вернуть этих охранников?

– Вы хотите моего совета?

– Поэтому и приехала к вам.

– Я думаю, что лучше вернуть. Всё определится в течение ближайших нескольких дней. А вы можете ездить в больницу без мужа. Они ведь приставлены к нему, а не к вам. В их обязанности не входит ваша охрана.

– Понятно. – Она потушила сигарету. – Я позвоню Гене и скажу, что согласна.

– Так будет правильно, – согласился Дронго. – И давайте вернемся. Я думаю, вам не стоит надолго оставлять мужа. Он сейчас дома?

– Да. Мы решили сегодня не ездить на дачу.

– Кроме вас кто-то живет на даче?

– Нет. Больше никого. Иногда приходит соседка тетя Света, помогает с уборкой, кормит наших собачек.

– У вас есть собаки на даче?

– Две овчарки. Очень добрые и симпатичные существа. Без нас обычно скучают. Но перевозить их в городскую квартиру невозможно. Они заполняют всё пространство. Я пыталась, но у нас ничего не вышло. На даче им гораздо лучше.

Дронго понимающе кивнул. Обратно они возвращались молча. Каждый думал о своём. У дома Дронго она мягко притормозила

– Спасибо, – сказала она на прощание, протягивая руку, – и за то, что выслушали, и за то, что молчали.

– До свидания. – Дронго пожал ей руку и вышел из салона автомобиля.

Уже дома, принимая горячий душ, он вспомнил её слова о сыне. Как много скрытых «скелетов» у каждого из нас, в который раз подумал Дронго. Было грустно и пусто. Он физически чувствовал приближение надвигающейся катастрофы, и это его волновало. Он вспоминал перипетии этого длинного дня, пытаясь зацепить факт, который казался ему важным. И вдруг вспомнил слова Вакуленко. Она сказала, что в комнате погибшего Низамова они не нашли ни одной бутылки. Он точно помнит, что она об этом сказала. Почему убийца выбросил все бутылки из комнаты? Откуда такая ненужная забота о чистоте? Или ему было важно, чтобы в доме не осталось чужих отпечатков пальцев? Тогда почему и кто это сделал?

Эти мысли не давали ему покоя, когда он отправился спать. А на следующий день произошли события, которые стали потрясением для всех участников этого запутанного дела.

Глава седьмая