Время мушкетов

– Напрасно, очень напрасно, святой отец, – продолжая лукаво улыбаться, произнес маркиз и, поднявшись с кресла, подошел к камину. – Вы с ней неосмотрительно рано расстались. Да, признаюсь, это именно я устроил вам денек хлопот. И я опустился до подобной низости по четырем важным, на мой взгляд, причинам. Если вы не против, то я осмелюсь перечислить подвигшие меня на сей мерзкий поступок основания.

– Валяй уж!

Патриуна не разозлило откровенное признание высокородного нахала, оно лишь сделало общение проще. Священник тут же перешел в разговоре с вельможей на «ты» и более не был осторожен в поступках, а также в подборе интонаций, жестов и слов. Подобная фамильярность понравилась маркизу, ему показалось, что они со священником нашли общий язык. И надо признаться, юный пройдоха не был далек от истины.

– Причина первая, у меня появился уважительный повод нанести вам визит, не привлекая внимания моих недоброжелателей, которые, как вы, наверное, заметили прошлой ночью, у меня имеются в достатке. Враги знают, что я человек не набожный, скорее уж наоборот, поэтому мое посещение церкви показалось бы им очень странным, а тут вроде все понятно, вроде все на своих местах… – маркиз устал стоять, облокотившись о низкий камин, и вернулся в кресло. – Во-вторых, вы видите, я с вами откровенен, что, мне кажется, способствует общей доверительности нашей беседы.

– Не совсем, – покачал головой сидевший на краю кровати старик, – но переходи к пунктам три и четыре, заблудший сынок гиены и шакала!

– Напрасно вы обижаетесь, преподобный, – в свою очередь мотнул копною длинных висюлек-волос маркиз. – Если бы не я натравил на вас объевшихся властью простолюдинов, то это буквально на днях сделал бы кое-кто другой, и тогда бы я не смог вмешаться и остановить вопиющее безобразие, творимое против служителей Церкви в вашем лице. Знаю, это звучит немного абсурдно, но если вы не попросите меня удалиться и если у вас хватит терпения дослушать несомый мною бред до конца, то все в вашей голове вскоре уложится и встанет по своим местам.

– За свою жизнь я выслушал множество бредовых речей; одной больше, одной меньше – совершенно не важно, так что валяй, смело загружай голову старика мешаниной из слов. Я уж как-нибудь разберусь, что ложь, что правда.

– Ну вот и славно! Мне почему-то казалось, что наша беседа пойдет именно так. Умные люди всегда поймут друг друга, даже если у них взаимоисключающие интересы, хотя это не про нас с вами… – маркиз Вуянэ с уважением посмотрел на старика. Взгляд был искренним, Патриун почувствовал бы фальшь. – Четвертую причину моего возмутительного поступка я назову чуть позже. Поверьте, так будет лучше! А сейчас позвольте выступить в роли, так сказать, старожила этих мест и объяснить вновь прибывшему переселенцу в сутане подоплеку здешнего бытия и уточнить, сколько стоит здесь жизнь.

– Я терпелив, но силы мои не безграничны, молодой человек. Излагайте лишь суть, а то немощный старец может уснуть, – явно прибеднялся преподобный отец.

– Когда три десятка лет назад солдаты доблестной филанийской армии все же очистили маленький пятачок правобережья, то сюда стали прибывать первые переселенцы, а именно тот контингент людей, что в приличных домах принято называть сбродом: бывшие узники и каторжники в цепях, беглые преступники и те, кому посчастливилось скрыться от сурового лика правосудия, а также горстка аристократов, из тех, кто по разным причинам не пришелся к филанийскому двору.

– Наподобие вас? – Патриун сам удивился, что вдруг проникся уважением к собеседнику и снова обращался к нему на «вы».

– Точно, – кивнул маркиз, – хотя я поселился в колонии гораздо позже, когда и Марсола возникла, и приличных людей здесь уже достаточно много было. Но в первые годы освоения новых земель, представляете, преподобный, какие здесь порядки и нравы царили? Убийство было столь же привычным делом, как карманная кража. Закон держался лишь на мечах солдат, а это, как известно, очень шаткая опора. Наш король знал, какова жизнь на правобережье, но бездействовал. А почему? Да потому, что всех при дворе устраивало такое положение дел. Колония – не провинция, она придаток королевства, а не его часть, богатый источник сырья, вот Филания до сих пор и выкачивает из «Дикарии» все, что только возможно: редкие породы древесины, пушнину, руду и, естественно, золото с приисков. О разбое спекулянтов, гордо именующихся коммерсантами, говорить не будем! До недавних пор живущие здесь работали денно и нощно и все равно не могли свести концы с концами. Их грабили, грабили нахально, и ханжески прикрывали творимые злодеяния проповедями ваших ныне покойных собратьев-священников: «…Терпите, и вам воздастся!» Притом благодать должна была наступить когда-нибудь потом, а не сейчас и не здесь, а где-нибудь там, на Небесах… Это нарочно так хитро придумано, чтобы денег у короля никто просить не смел, заметьте, просить, а не требовать! – Маркиз был прав, назвав себя небожителем, уважение к всевышним силам и к земным властям в его юной душе абсолютно отсутствовало.