Время меча

Какое-то время Сэнхаро прикрывал своих подопечных собственной магией, однако в конце концов и он разделил участь всех Отрицающих. Лоялисты начали особенно активную охоту за его питомцами; они даже, еще до трагедии Зурбестана, выжгли несколько городов на дальних островах Восточного океана, где располагалась вотчина Сэнхаро — акт слабости и отчаяния, против которого возражали даже многие из числа самих лоялистов. Главное, что он оказался бесполезен — Сэнхаро успел позаботиться о том, чтобы наримати распространились по всему Великому континенту. Долгие столетия они практически ничего не предпринимали, а лишь таились и прятались, передавая из поколения в поколения знания и приемы, как унаследованные от Сэнхаро, так и разработанные позже самими наримати. Однако слухи о загадочных мастерах скрытного действия, способных обмануть бдительность магов, все равно распространялись, и среди людей — и даже среди представителей других рас — все чаще находились желающие воспользоваться их услугами. В те годы, годы сильной магии, принять такое предложение было для человека-наримати и его ближайших сподвижников практически равносильным самоубийству — не обязательно в физическом смысле, маги карали смертью лишь в самых крайних случаях, но превращение в этаких полузомби с промытыми мозгами было почти гарантировано. Однако орден нуждался в деньгах, да и новые наработки надо было испытывать. И отдельные наримати шли на жертву ради ордена, но брались при этом лишь за самые прибыльные заказы — а больше всего, разумеется, заказчики были готовы платить за самые серьезные преступления, в первую очередь — убийства. Впрочем, нельзя сказать, что такой профиль деятельности был для наримати исключительно чем-то навязанным; они и сами мечтали, совершенствуя свои приемы, добраться до своих главных врагов — магов: сперва низового звена, а потом и самих неуязвимых повелителей мира. И первое им со временем удалось; позже удалось и второе, но уже лишь тогда, когда сила магии стала слабеть. Когда, наконец, чародейские империи стали рушиться, наримати не участвовали в погромах — это был не их стиль, однако коегде именно они были закулисными инициаторами бунта. Впрочем, к этому времени орден уже претерпел значительные метаморфозы, превратившись из идеологического движения, ведомого «чистой» ненавистью к магам, в коммерческое предприятие, которое берет дорого, но обеспечивает уникальное качество выполнения заказа. С наступлением эпохи меча эта функция наримати стала единственной. Наримати не монополизировали рынок наемных убийств; они не разменивались на мелкую бытовуху и сведение счетов между конкурентами средней руки. Их услуги стоили слишком дорого для ординарных заказчиков, потому и жертвами становились лишь крупные фигуры политики и бизнеса.

Элина смотрела на человека, которого только что считала своим другом, со смесью ужаса и отвращения… и любопытства. Хотя даже после его признания ей трудно было поверить до конца. Да, конечно, он смеялся над рыцарской честью, нередко высказывал вещи, от которых ее коробило, знал много странных вещей и убивал… убивал с большой ловкостью, но все это может делать, например, солдат, выполнявший специальные операции в тылу врага — чем-то вроде этого она его всегда и считала… Эйрих вовсе не выглядел чудовищем. Элина готова была поклясться, что все эти месяцы, что они провели вместе, он честно сражался на ее стороне, это никак не могло быть хитроумной игрой… однако…

— Эйрих, — сказала она почти с мольбой, — может быть, это все же неправда? Может быть, вы были наримати только номинально, а на самом деле никого…

— Положим, сейчас я действительно уже в отставке, но, пока я был действующим наримати, то делал то же, что и другие члены Ордена. То есть убивал. Ну и что вы на меня так смотрите, словно у меня выросли рога? За время нашего совместного путешествия вы убили более тридцати человек.

— Но то были враги… или я, или они… А вы убивали просто потому, что вам за это заплатили!

— Ваш отец двенадцать лет занимался тем же самым. Как и любой наемник. Как и вы в Чекневе.

— То были честные схватки! — не сдавалась Элина. — Лицом к лицу с вооруженным противником, который имел не худшие шансы на победу — все решало боевое искусство. Это не подлое убийство из-за угла!

— Что же по-вашему, у какого-нибудь вельможи, который заперся в своем замке, окружил себя полком охраны, дает пробовать пищу слуге и спит, не снимая кольчуги, шансы хуже, чем у чужака-одиночки, полагающегося лишь на собственное тело, смекалку и некоторые простые приспособления? И исход такого противостояния решает не искусство? А когда войско благодаря ловкому маневру талантливого полководца заходит в тыл неприятелю и внезапно обрушивается на его порядки — это не подлое убийство из-за угла? А хурданистанцы, которых вы резали во сне, сражались с вами лицом к лицу?

— Это вы заставили меня так поступать!

— Я вас не заставлял. Я предложил вам их разбудить. Вы почему-то не захотели.