Время меча

— Ингрильо заходил, — сообщила Элина. — Завтра он идет представляться радже, я попросил, чтобы он и нас взял с собой.

— Ну, мне это не слишком интересно, а вы, конечно, сходите.

— Можно подумать, вы каждый день бываете при дворе! — возмутилась графиня.

— Можно подумать, вы никогда не бывали при дворе, — хмыкнул Эйрих.

— Тарвилон — не Дулпур. И вообще, Эйрих… — Элина посмотрела на него просительно. — Из нас четверых только вы знаете местный язык.

— С этого надо было начинать. Ну ладно, будем считать, что вы меня уговорили. Мои поиски могут несколько обождать.

Утром они отправились во дворец в компании Ингрильо, троих его подручных (двое фарракцев и один местный уроженец, некоторое время живший в Фарраке) и десятка воинов, присланных раджой в качестве эскорта. Мера была не лишней, ибо варсалиец вез дорогие подарки владыке. Разумеется, Ингрильо взял с собой лишь подарки, а не все доставленные на галере товары, поэтому для перевозки хватало одной, хотя и серьезно нагруженной, лошади. На второй купец ехал сам. Поскольку Элина и ее товарищи не успели обзавестись конями, им пришлось идти пешком, как и прочим спутникам негоцианта — что создало некоторое ощущение неловкости, однако Ингрильо решил, что ему все же не следует ронять свое достоинство перед иноземцами и спешиваться.

Элина с интересом разглядывала дулпурских воинов. Они не оченьто походили на готовых к битве солдат: у них были мечи на поясе и небольшие круглые щиты на левой руке, но в остальном они были одеты как обычные горожане, разве что чуть более пышно и разноцветно — никаких кольчуг и панцирей, вместо шлема — голубая чалма. Необычнее всего, пожалуй, были их мечи. Прямой клинок в форме вытянутого равнобедренного треугольника у основания переходил в раструб конусообразной гарды. Как объяснил Элине Эйрих, рукоятка внутри этого раструба размещалась перпендикулярно клинку, то есть была поперечной — что означало технику боя, заметно отличную и от западной, и от средневосточной, с их традиционной манерой держать меч. При этом конус гарды защищал руку почти до середины предплечья.

Ингрильо спросил у своих новых товарищей, могут ли они чем-нибудь «заинтересовать» раджу. Взяв своих почти-соотечественников во дворец, негоциант, что вполне естественно, был не вполне бескорыстен — он надеялся, что они помогут ему предстать перед правителем в еще более выгодном свете.

— Ну, например, показательный бой с его стражниками, — предложила Элина, которой не терпелось узнать, каковы странные кундийские мечи в деле.

— Нет! — испуганно воскликнул варсалиец, — во дворце нельзя обнажать оружие — никому, кроме телохранителей. Да и вообще, нынешний раджа не любит насилия, даже ненастоящего.

— Тогда, возможно, он любит музыку? — предположила графиня. Эльф кинул на нее испуганный взгляд.

— О да, раджа Бхаваганан — ценитель и покровитель искусства! А кто из вас музыкант? Во дворце, наверное, найдется подходящий инструмент…

— Эрвард! — умоляюще прошептал Йолленгел.

— Надеюсь, — продолжила Элина, успокаивающе пожимая эльфу руку, — его любовь и покровительство не простираются настолько далеко, что он оставляет музыкантов при дворе против их воли?

— Что вы, как можно. Бхаваганан — гуманный и просвещенный правитель. Он даже отменил в Дулпуре смертную казнь, хотя, — купец понизил голос, — лично я сильно сомневаюсь в мудрости такого решения.

Резиденция раджи находилась всего в двух кварталах от гостиницы, и вскоре путешественники уже вступили под своды величественного здания с большими полукруглыми куполами и яркими изразцовыми узорами на стенах. При входе им пришлось отдать стражникам мечи, однако тем дело и ограничилось — их, незнакомых чужестранцев, пропустили внутрь без личного обыска, и, таким образом, Элина — как наверняка и Редрих с Эйрихом — прошла внутрь с ножом под курткой. Графиня подумала, что раджа излишне беспечен.

Владыка Дулпура принял их, можно сказать, по-домашнему — в помещении хотя и просторном, но все же не настолько обширном, как тронный зал роллендальского дворца, где во время больших и особо торжественных церемоний присутствовало более трех сотен человек, и притом отнюдь не чувствуя себя в тесноте. Впрочем, и прием иностранных купцов был мероприятием куда менее торжественным, чем прием послов — хотя в мирное время благосостояние государства больше зависело от первых, чем от вторых.