Время льда и огня

Мы снижались почти по прямой. Как мне объяснили, ответным ударом Галакси были не только сметены стартовые площадки, но и серьезно нарушен контроль южан за пространством над мегаполисами — ну да без этого не могла бы состояться и сама акция возмездия. Поэтому для проформы было соблюдено лишь несколько (из перечня пунктов в двадцать) приемов вхождения во вражеское пространство.

Спуск занял не более получаса. При маневрах челнока становилось видно, как ощутимо приближается тот самый конечный терминал, который мы с Наймарком столько раз просматривали из обсерватории Рика. Наконец иллюминаторы заволокла серая пелена — это челнок, приземляясь, поднял на площадке небольшую песчаную бурю. Качнуло, реактор замолчал, и по команде все задраили наглухо свои термокостюмы — так по привычке продолжал я именовать скафандры.

Откинулась секция борта со ступеньками, и, не будь мы заранее защищены светофильтрами, поток света снаружи мог бы ослепить нас в считанные секунды. Мы с Наймарком, памятуя прошлый наш выход на Солнечной стороне, с дрожью предвкушали что-то подобное и в этот раз: ведь там, помнится, Португал хладнокровно (мимоходом, так сказать) загубил несколько человек — и это было на окраине зоны, отнюдь не в ее центре, где мы сейчас находились. Однако костюмы вели себя превосходно. Да и вся группа пока что пряталась в тени широких крыльев челнока.

Нас окружал обычный пустынный ландшафт, совершенно лишенный признаков людского присутствия, за исключением череды вытяжных труб, уходящих за горизонт. Старший дал знак комман-дос рассредоточиться и, остерегаясь мин, занять крайнюю вытяжную трубу. Кстати, трубы только из космоса выглядят как тончайшие булавочки — на самом деле это широченные стальные цилиндры диаметром метров в шесть, торчащие из барханов на высоту многоэтажного дома.

Боевики уже выстроились в цепочку. Похоже было, что меня и старину Эла хотят вообще оставить возле бархана, под присмотром экипажа челнока.

— Минутку, — сказал Наймарк.

Старший рейда, сухопарый ладный лейтенант, с неудовольствием оглянулся — кто там еще осмелился прервать тщательно подготовленный ход операции? В наушниках он не мог сразу узнать голос малознакомого ему человека.

— Минутку, — повторил Наймарк, — я хочу вам высказать одно соображение…

Лейтенант кивнул — только, мол, поживее.

— Как я понял, вы хотите проникнуть в шахту через вон ту трубу?

— Именно. Это самый короткий путь.

Лейтенант смотрел на старикана Эла через светофильтр, поэтому трудно было разглядеть выражение его лица. Но голос его звучал слегка раздраженно.

— Вы так думаете?

— Да, я так считаю… Оружие на изготовку!

— Не спешите, лейтенант. — Наймарк даже в скафандре выглядел «штатским тюфяком» и потому особенно раздражал командира. — Не спешите, потому что такой ход мысли может быть не у вас одного.

— Отставить! — на всякий случай бросил лейтенант. — А у кого еще?

— У шефа контрразведки южан генерала Крамера. Это самый очевидный способ проникновения в шахту, и Крамер, конечно же, учел его. Я не сомневаюсь, что крайний вентиляционный ствол — сплошная ловушка. Поверьте мне, я знаю методику Крамера.

Надо отдать должное лейтенанту — он соображал быстро и начисто лишен был обостренного чувства самолюбия, столь частого у военных.

— А что вы предлагаете? — сразу спросил он.

— Проникнуть в шахту через любую другую трубу — вон их сколько! — и двигаться с предосторожностями только при подходе к главному стволу. Как вы понимаете, из каждой вытяжной трубы делать вход-ловушку — это накладно даже для южан.

— Решено, — с ходу одобрил лейтенант. — Всем — в челнок!

И мы совершили короткий не то полет, не то скачок к третьей или четвертой вытяжке, если считать от конца. На этот раз уже никто, по-видимому, не возражал против нашего присутствия в колонне. Безо всяких предосторожностей мы влезли в трубу через маленькую дверцу монтажников, полузанесенную песком, и спустились вниз, к самой трассе, на специальных талях, которые при ближайшем рассмотрении оказались точно такими же, что и в наборе уже знакомого нам альпиниста Кастеллано. Внизу, как ни странно, нас ожидала не темнота, но тусклая прерывистая линия дежурных светильников вдоль рельсового тоннеля.

— Значит, трасса работает, — высказал я предположение.

— Необязательно. Это обычная расточительность южан, привыкших к изобилию энергии. А нам это только на руку.

В тоннеле стояла почти что нормальная температура, можно было снять гермошлемы. Группа шла без особого напряжения двумя цепочками, впереди — трое боевиков с какими-то щупами, на предмет то ли мин, то ли устройств связи, — словом, они изрядно замедляли наше продвижение к главному стволу. А двигаться, так сказать, «вспять» нам пришлось почти два километра.