Время хищных псов (СИ)

Талеанис сидел на нарах, мрачно сверля взглядом стену. Рядом с ним, скрестив ноги и закрыв глаза, расположился зеленокожий орк.

Несколько секунд она просто смотрела на полуэльфа, вновь вспоминая каждую черточку, каждую спутанную прядь, яркое пятно татуировки, смазывающееся из-за многодневной щетины… И только потом Лианна сумела себя заставить отвлечься и тихо, осторожно позвать:

- Талеанис, ты меня слышишь?

Взгляд Мантикоры на миг отразил безумную бурю чувств. За одно мгновение в нем пронеслись узнавание, неверие, страх, надежда и… что-то еще.

А потом он разомкнул губы и очень тихо, едва слышно проговорил:

- Лианна?

Глава IX

Правая рука Левиафана

- Князь-герцог очень доволен вашей работой, шевалье, - на сей раз в голосе Гундольфа не было ни тени насмешки или скуки: теперь он очень хорошо понимал, с кем имеет дело. - К сожалению, он еще не считает нужным встретиться с вами лично. Однако он поручил мне представить вас его правой руке. К слову сказать, я удостоился подобной чести лишь спустя три месяца.

- Спустя три месяца чего? - с невинным выражением на лице уточнил Легран.

- Не совсем понимаю ваш вопрос, - нахмурился фон Кильге, уже пожалевший о своей попытке “подбодрить” явно недовольного очередной отсрочкой представления Левиафану т’Арьенгу.

Авантюрист тяжело вздохнул. Откинулся на мягкую спинку дивана, погладил пальцами рукоять трости, пригубил вино. И вперил в собеседника тяжелый взгляд карих глаз.

- Магистр, давайте будем с вами откровенны и попробуем назвать вещи своими именами. Вы сами меня убеждали минут десять назад, что это помещение великолепно защищено от любого подслушивания и подглядывания. Следить за нами не могут, так почему бы не попробовать высказать все друг другу прямо?

- Мне казалось, вы не сторонник этакой прямолинейности, свойственной скорее воинам, нежели людям профессий, схожих с вашей, - заметил Грифон, слегка отводя взгляд. Так, чтобы по его глазам нельзя было прочесть эмоций, но при том ощущение контакта не терялось бы.

- Не сторонник, да. В обычной жизни. Но не когда решается моя судьба на долгие годы вперед, - отрезал Легран. - Сэр Гундольф, я не знаю и знать не хочу ваших секретов, тайны происхождения скелетов в вашем шкафу не волнуют меня нисколько. Я лишь хочу называть вещи своими именами тогда, когда любое неверное понимание, любая ошибочная трактовка происходящего может оказаться для меня фатальной. Я надеюсь, вам понятна моя достаточно эгоистичная, но логичная и разумная позиция?

- Более чем понятна, - фон Кильге осушил бокал, поставил его на стол и уже сам посмотрел собеседнику в глаза, пронзительно и жестко. - Хорошо, я скажу так, как вам угодно: я удостоился чести видеть повелителя Левиафана лишь после трех месяцев упорной службы ему, и то, считаю столь короткий срок большой своей удачей. Не скрою, я несколько завидую головокружительности вашей карьеры, если можно так выразиться. Но я знаю, что вы мне не соперник, как и я не соперник вам - слишком разные у нас с вами сферы деятельности.

- Это верно, - ухмыльнулся Легран, на миг представив сильного, быстрого, но все же в мелочах чуть неуклюжего рыцаря у стола с ингредиентами и досками для их нарезки. - Позволите вопрос несколько более личный и касающийся скорее ваших скелетов, нежели расстановки истинных имен?

- Вы можете попробовать, шевалье, однако за результат я не ручаюсь, - по губам Гундольфа скользнула холодная змеиная усмешка.

- Я люблю рисковать. Всего один вопрос: кому вы служите? Вы старательно и очень правдоподобно демонстрируете, что преданы вашему ордену телом и душой, но в то же время, совершенно не стесняясь, называете князя-герцога “Повелителем”. Вы тщательно показываете и подчеркиваете собственный аскетизм, отказ от любых личных благ и словно бы всю жизнь свою приносите на алтарь служения - но кому? И самое главное - зачем?

В голосе Леграна не было ни язвительности, ни презрения - одно только чистое любопытство. И только потому фон Кильге ответил:

- Как бы вам не казалось, я действительно служу ордену. Такова моя судьба, таково мое решение и такова моя воля. Я служу ордену Грифона. Но я прекрасно вижу, что нынешний император, как и его отец, не способен дать ордену ничего из того, чего орден заслуживает. Вы знаете, как я впервые оказался в особняке князя-герцога? Я пришел просить у богатого аристократа, поселившегося на землях ордена, денег. Для ордена. В долг. Потому что иначе зимой рыцарям, получающим лишь жалование из казны ордена, пришлось бы голодать. Нет-нет, не надо делать такое лицо - далеко не у всех братьев есть богатые дома и счета в дворфских банках, подавляющее большинство живет очень скромно! Так вот, нынешнему императору плевать на орден, он даже не вспомнит о его существовании, пока не появится необходимость послать кого-то на смерть. А князь-герцог прекрасно понимает, что подданные верны лишь до того момента, пока они видят ответную верность и заботу от своего господина. Да, я служу ордену. И ради блага ордена - я служу князю-герцогу.

- Вы планируете переворот? - слегка удивленно спросил Легран.