Время как призвание

Некоторые, кто летел впервые, опустили лицо в голубые кубики гигиенических пакетов. На стратопланах нет генераторов силы тяжести, они дороги и нет никакого смысла тратить деньги, если полет в невесомости длится от силы двадцать минут. Такие генераторы ставили только на межпланетные лайнеры и даже на грузовиках космонавты обходились «вертушкой», расположенной в центрифуге кабиной пилота.

Голди вела себя молодцом, хотя в отличие от меня, летела в космос в первый раз.

– Ой, – воскликнула она, когда ее косынка, лежащая на плечах, отправилась в свободный полет по салону. Она попыталась схватить ее рукой, но промахнулась и смешно повисла над креслом удерживаемая лишь ремнями безопасности.

– Сейчас, Голди! – я, как опытный космический волк, отстегнул ремни и легко, оттолкнувшись от пола, полетел вслед за косынкой. Косынку я, конечно, поймал и на место вернулся самостоятельно. Но тут же получил хорошую взбучку от палубного стюарда, наблюдавшего за порядком в салоне лайнера.

Он даже в шутку пригрозил отправить меня в шлюз и выкинуть в открытый космос, чтобы я показывал свои фокусы космическим нимфам.

* * *

Через двадцать минут вновь заработали магнитные подвески и корабль вошел в атмосферу. Он скользил вниз как яхта по волнам, опираясь на все уплотняющуюся воздушную подушку и перескакивал с одного эшелона на другой.

Частицы воздуха за бортом, превратились в красно-сиреневое пламя, лизающее стекла иллюминаторов. Температура обшивки поднялась до нескольких тысяч градусов, а в салоне, как и прежде, царила приятная прохлада.

Стратоплан несколько раз порядочно тряхнуло, но мы парящие в компрессионном поле, этого не почувствовали, только увидели, как резко поменялось направление полета и мигнули панели освещения под потолком.

На высоте в десять километров стратоплан перешел на планирующий полет, выдвинув дополнительные крылья, это делалось для экономии горючего, а соответственно, и полетного веса корабля.

В иллюминаторах появилось Тасманово море, вечно подернутая туманной дымкой, западная часть побережья Австралии и, наконец, мы полетели над Южным островом Новой Зеландии.

Приближаясь к Веллингтону, стратоплан плавно развернулся над проливом Кука, чуть не зацепив крылом воду и, в этот момент включились посадочные двигатели. Со скоростью обычного самолета он направился на космодром Ронтогаи на окраине Веллингтона.

Глава 2

Северный остров наплывал на нас всей своей разноцветной массой. Вот под крылом промелькнули портовые доки и пристани, показались первые кварталы Веллингтона, разложенные с высоты на маленькие кирпичики. И, наконец, сигнальные башни космодрома Ронтогаи.

Из-за нехватки земли, все-таки Новая Зеландия, это всего лишь два относительно небольших острова, космодром Ротогаи был совмещен со стратопортом. Это создавало некоторые трудности, например, ежедневно нужно было корректировать расписание космических полетов, но и давало массу преимуществ и главное из них, отсутствие дублирующих служб. И космопорт, и стратопорт были объединены одной диспетчерской системой, службой доставки, охраны и, естественно, одним командным центром. Это позволяло сэкономить уйму денег и времени.

Единственное, что у стратопорта было свое, это длинная посадочная полоса и ангары предполетного обслуживания.

* * *

Наш стратоплан, приветливо покачал крыльями родной земле и, заложив вираж, пошел на посадку.

Шасси коснулись бетона, из-под крыльев выстрелили разноцветные купола тормозных парашютов. Аккуратно затормозив, воздушный корабль занял свое место на посадочном поле.

По старой доброй традиции, салон зааплодировал, приветствуя пилотов. Мы прибыли в столицу Австралийского директората и одновременно столицу Новой Зеландии – Веллингтон.

* * *

Пока подавали посадочный шлюз, я через иллюминатор рассматривал такое знакомое мне здание веллингтонского космопорта. Именно отсюда, восемь лет назад, я отправился в Европу.

За время моего отсутствия здесь ничего не изменилось. Те же приземистые здания наземных служб, вышки радаров по углам посадочного поля и почти готический шпиль приемной башни, символ порта, видимый с расстояния в несколько километров с моря и с острова.

Стюард позвал всех на выход. Мы с Голди, не торопясь, поднялись, прошли в шлюз и встали на бегущую дорожку приемной трубы.

Через пару минут мы вышли в зал прилета. Нас распределили на четыре группы и направили к приемным терминалам таможенного пункта. Вся процедура проверки документов заняла всего несколько минут. Никто не сканировал сетчатку наших глаз, не проверял отпечатки пальцев. Женщина, сидящая в кабинке таможенного инспектора, приняла наши паспорта, не глядя на нас, проштамповала их и вернула обратно.

Мы с Голди прошли в багажный приемник, получили по идентификационным номерам свои сумки и уже через пять минут были на свежем, пахнущем свободой, воздухе Новой Зеландии.