Время инверсий

Расследование давно уже сидело ему поперек печенок, а уж с бюрократией обыкновенной он как-нибудь справится, благо есть незаменимый и вездесущий Ефим.

– Честь имею, – проворчал Совиная Голова и встал.

С Завулоном и Юрием он попрощался за руку.

У дожидающейся машины Юрий почему-то велел Шведу садиться вперед, рядом с водителем, хотя утром впереди ехал Завулон. Когда отъехали, кто-то слегка постучал по креслу Шведа – пришлось, насколько это возможно, обернуться и глянуть назад, меж кресел.

– Что скажешь, Темный? – спросил Завулон без особого энтузиазма.

– По поводу чего? – осторожно уточнил Швед.

– По поводу коллегии.

Швед с легким недоумением поджал губы и честно ответил:

– Я вообще не понял – зачем ее собирали? Поговорили ни о чем, повздыхали и разошлись. И без азарта все, вяло как-то.

– Зачем собирали – как раз понятно, – хмыкнул Юрий снисходительно. – Объяснить?

– Неплохо бы!

– Служебная записка Светлых – ерунда, просто удобный повод. Они и не собирались тебя прищучить, их цель совсем иная. Светлым нужно формально подтвержденное разрешение на использование новых заклинаний, тех, которым в Москве обучили тебя. То, что Завулон тебя по подобному пустяку не отдаст и прикроет, просчитывается с полпинка. А раз прикроет, значит, интересные им заклинания потеряют статус запретных, и под этим соусом Светлые тоже смогут безбоязненно пускать в ход «йокодзуну» и остальное, потому что по чужакам они работали, работают и будут работать, невзирая ни на какие инквизиторские запреты. Как и мы, впрочем. Но теперь у них развязаны руки для защиты. Понятно, стратег ты наш?

– Понятно, – кивнул Швед уныло.

Вроде бы просто, мог бы и сам догадаться. Ан нет, не догадался.

– А раз понятно, – неожиданно сменил тему Юрий, – тогда до встречи, Темный! Барахтайся теперь сам, мы поехали.

– Погодите, – запротестовал Швед. – А как же чужаки? Вы же сами говорили, на дебаркадере безопаснее, все прикрыто, а в городе наоборот? Как Димки Рублева дочка, в конце концов?

– Дочкой мы сейчас и займемся. А что до чужаков, так не боись: были чужаки, да все кончились. Лет на тридцать. Цикл завершился еще вчера вечером, когда вы последних двух чужаков утоптали. Ключик их волшебный уснул, ни им в наш мир теперь ходу нет, ни нам к ним. До следующего цикла – точно. Надеюсь, к тому времени ты немного повзрослеешь. А вчера мы вас просто немного попугали, чтобы перед коллегией не разбредались и не дебоширили.

«Брабус» стремительно вильнул из крайнего левого ряда в крайний правый и прижался к обочине.

– Бывай, Темный, – попрощался Юрий. – Своим звякни, скажи – дебаркадерный арест снимается, могут гулять.

Завулон просто сделал ручкой.

В легком ступоре Швед вышел из машины – она тотчас низко рыкнула и умчалась – и остался у низкой металлической оградки, отделяющей тротуар от мостовой. Вокруг шумел дневной Крещатик.

– Н-да, – проворчал Швед, помалу приходя в себя. – Какие мы все… внезапные…

Он вздохнул, перелез через оградку и побрел по Крещатику в сторону бульвара Шевченко, надеясь задержаться в первом же встречном ресторанчике. Ненадолго: только чтобы хватило времени махнуть сотку для приглаживания нервов.

* * *

К дебаркадеру Швед подъехал часа через два. На беспроблемно отловленном у Бессарабки таксисте. Настроение у него было двойственное. С одной стороны – расследование закончено, чужаки, если верить Завулону с Юрием, надолго убрались в свой фиолетовый мир, стало быть, глобальная головная боль прошла, остается только локальная – рутинная работа по подъему офиса, а потом по восстановлению патрулирования, работы с вольными Темными и прочие дозорные радости и горести, основательно уже подзабытые. И не только Шведом. С другой стороны – вчерашняя стычка с чужаками, до странности быстрая и легкая, словно это и не стычка была, а умело разыгранный спектакль, где только Шведу и его команде забыли сообщить, что это всего лишь спектакль, а не жизнь. Потом ночной разговор с Завулоном – вроде бы серьезный, но после сегодняшней бутафорской коллегии уже тоже кажущийся спектаклем. В общем, в голове у Шведа царила полнейшая каша, и он понятия не имел, что еще принесет ему день сегодняшний, не говоря уж о последующих.

Наверху, за столом с видом на Гидропарк, обнаружился только Симонов в компании Андреича. Симонов был торжественный, в смысле пьяный, Андреич – не особенно, хотя по лицу было видно, что тоже пил. Впрочем, Шведов не собирался устраивать ему нагоняй за возлияние в рабочее время: было заметно, что стол периодически убирают, по крайней мере грязной посуды на виду не было, а у Андреича даже язык не заплетался. Если блюдет порядок и самочувствие – за что ругать?

– О! Шеф! Как живой! – обрадовался Симонов. – Садись, а то Андреич пьет через пять раз на десятый, я его уже замаялся убалтывать.

– А где все? – спросил Швед, оглядываясь. – Андреич, пожевать есть чего? Я в кабаке пока креветок на закусь дождался, осознал, что горячее буду до завтра ждать, даже заказывать не стал.

– Могу шашлычок сообразить мигом! – засуетился Андреич. – Минут пятнадцать!

– Давай! – кивнул Швед.