Время инверсий

— Спрошу, — пообещал Швед, и это не было пустым обещанием. Он охотно пользовался каждой возможностью прикоснуться к мастерству старых магов — и не хочешь, а чему-нибудь непременно научишься. Проверено.

— Кстати, — поинтересовался Швед, — а куда Николай делся? Он, по-моему, тут и не ночевал.

— На Ахтубу свою улетел, еще вчера, — буркнул Завулон, кажется, не особо довольный этим фактом. — Рыбак, холера ему в печенку…

Завулон привычно сложил пальцы в «идиому» — простенькое невербальное заклинание, которое не позволяет вырвавшейся фразе трансформироваться в реальное проклятие. Потом вздохнул и негромко сказал куда-то в пустоту:

— Юра, поторопитесь!

Минут через пять Юра с Ритой действительно пришли. Киевляне, естественно, были еще не в курсе ее истинного статуса.

— Опа! — Симонов выпрямился в кресле.

Ефим промолчал, но глаза его заметно округлились.

Юрий пробормотал утреннее приветствие и сел за стол. Рита села рядом.

— Прошу любить и жаловать, Маргарита фон Эйзенштайн, — заговорил Завулон, и получилось это у него на удивление буднично. — Ведьма четвертого уровня. Была наказана Лайком и долгое время носила «кокон ифрита». Если кто не знает — это заклинание, на неопределенное время начисто лишающее способностей Иного. Вчера Юрий снял это заклинание, а я данной мне властью освободил ее от ответственности за прегрешения перед моим коллегой Тавискароном, то бишь Лайком. Она снова Иная и снова сотрудник киевского Дозора. Кому что непонятно?

— Елки-палки, — вздохнул Симонов. — И такое, оказывается, бывает!

Завулон не удостоил его ответом — вполне очевидным, поскольку Рита, еще вчера выглядящая и ведущая себя как простой человек, сегодня стала обычной ведьмочкой, каких около Лайка в свое время вилось без счета. Единственное, что отметил Швед, это фамилия. Точнее, приставка «фон». Скорее всего эта ведьмочка существенно старше, нежели выглядит. Так что помимо «кокона», а также «аватары» и «черного трилистника», о которых Завулон не счел нужным упомянуть, Лайк еще и с памятью ее хорошо поработал. Впрочем, «аватара» как раз на память и влияет — Швед внезапно осознал, что с некоторым запозданием вник в ситуацию чуть лучше, чем минувшей ночью, когда все раскрылось.

— Значит, так, — объявил Завулон. — Я, Юра и Швед уезжаем. Остальным сидеть тут, даже на берег не выходить. И я не шучу, между прочим.

— Пить-то хоть можно? — сварливо осведомился Симонов.

— Нужно, — буркнул Завулон. — Пошли.

Вместе с москвичами и Шведом поднялся также и Витя.

— А ты куда? — Завулон задержался у стола.

— Так это… — растерялся Витя. — Ехать же!

— Сами доедем. Сиди тут.

— Л-ладно… — Витя поспешно сел и вопросительно взглянул на Рублева. Тот чуть заметно пожал плечами.

— Пить так пить! — заявил Симонов, единственный, кого ситуация ничуть не огорчила. — Где там Андреич?

Последнее, что услышал Швед, сходя по трапу на набережную, это на удивление спокойный голос Риты:

— Фима! Может, поговорим?

Что ответил Ефим, Швед уже не расслышал.

На перекрестке их ждал черный как смоль кубический «Брабус».

* * *

Коллегия Инквизиции проходила в рядовом, совершенно не пафосном домишке на Софиевской улице. Швед еще из машины приметил гвардию Совиной Головы — четверо сидели на ступеньках перед расположенным по соседству банком, еще двое топтались на балкончике над входом. Наверняка неподалеку еще несколько Инквизиторов прогуливаются, может быть, даже в Сумраке, но проверять это Швед не стал.

Вообще сидеть по-пацански на ступеньках — это было совершенно не в традициях Инквизиторов, все равно как директор банка появился бы на работе в футболке и трениках с растянутыми коленками.

Завулон с Юрием тоже на них засмотрелись.

— Расселись… монаси… — проворчал Юрий. — И охрана из банка не выползла, даже странно.

— Да охране давно уже все объяснили, — лениво отозвался Завулон. — Подозреваю, что не в этот и даже не в прошлый раз. — А может, банк вообще Инквизиторский или Светлых, мало ли?

— Тоже правильно, — вздохнул Юрий. — У меня в Минске есть парочка… карманных. Очень полезно.

— А дядя Саша не ругается?

— Дяде Саше откидываю, — пожал плечами Юрий. — Как везде.

— А с виду принципиальный такой, — ухмыльнулся Завулон.

Водитель тем временем припарковался, выскочил из машины и открыл двери, сначала Завулону, потом Юрию. Возможно, потом он вернулся бы на левую сторону и выпустил Шведа, но тот не стал дожидаться, выбрался самостоятельно.

Инквизиторы на балконе сразу перестали трепаться и уставились на приехавших. Швед ожидал какого-нибудь ритуала или хотя бы обмена репликами, но Завулон просто толкнул дверь и уверенно вошел. Юрий за ним, так что ничего не осталось, как пристроиться в хвост старшим коллегам и помалкивать.

Здание изнутри напоминало офис довольно крупной фирмы в девяностые: ново и чисто, оргтехника и кондиционеры, но морально — бумажно-бухгалтерская контора времен СССР. Швед подумал, что примерно так должен, по идее, выглядеть николаевский офис, если его когда-нибудь удосужатся по уму отремонтировать.