Время и боги: рассказы

Тем же вечером, в довольно поздний час, леди Клинк беседовала со своей кухаркой, хотя все распоряжения относительно меню она обычно отдавала сразу после завтрака.

— Хиззард, — сказала она, — завтра его светлость обедает в гостях, поэтому я перекушу у себя в гостиной.

— Хорошо, миледи, — кивнула кухарка и уже собиралась предложить госпоже несколько блюд на выбор, но леди Клинк перебила ее: — Приготовь мне язык и сердце орикса*, - сказала она. — Клатч только что привез их от мясника. Да, кстати, мисс Бланш уехала на несколько дней, так что некоторое время ее не будет.

Об ориксе леди Клинк узнала из кроссвордов — этим словом составители называли африканского оленя; на самом деле она имела весьма смутное представление о том, что это за зверь. Впрочем, кухарка, черпавшая сведения из того же источника, спокойно взяла завернутые в газетную бумагу деликатесы; никаких вопросов она задавать не стала, и только осведомилась, как их лучше приготовить.

— Au gratin[6], - ответила леди Клинк, и на этом разговор закончился.

К тому моменту, когда леди подали к столу заказанное блюдо, Бланш добралась до небольшого горняцкого поселка, состоявшего из нескольких стоящих в ряд домишек, и вошла в один из них, чтобы немного отдохнуть. Внутри она увидела накрытый стол, на котором стояло семь тарелок. На каждой тарелке лежали ломтики бекона, а рядом стояло по бутылке; как поняла Бланш, это было пиво «Гиннесс», поэтому она отпила несколько глотков из каждой бутылки, ибо слышала, что «Гиннесс» для нее полезен, а также съела немного бекона. Бекон она брала по кусочку с каждой тарелки, чтобы никого не обездолить. Вдоль стены дома стояли в ряд семь кроватей; Бланш полежала на каждой, пока не нашла самую удобную, а поскольку она ужасно устала, то очень скоро уснула. А спустя какое-то время в дом вошли семеро шахтеров, которые здесь жили — просто сегодня они работали сверхурочно. Шахтеры сразу заметили, что кто-то ел их бекон, потом они поняли, что кто-то пил их пиво, и наконец самый внимательный из них заметил Бланш, которая мирно спала в одной из кроватей.

Тут все семеро шахтеров дружно ахнули от удивления, хотя и не настолько громко, чтобы Бланш проснулась. Будить незнакомую девушку они не стали, решив, что тот шахтер, чью кровать она заняла, будет в течение ночи спать по одному часу с каждым из товарищей.

Проснувшись утром, Бланш увидела шахтеров и испугалась, но они держались с ней очень дружелюбно и только спросили, как ее зовут и зачем она забралась к ним в дом. И Бланш рассказала им свою историю — как злая мачеха хотела ее погубить, как шофер сжалился над ней и как она бежала и бежала, пока не попала в этот шахтерский поселок. Когда она закончила, шахтеры сказали:

— Не согласишься ли ты следить за нашим хозяйством — стряпать, постилать постели, мыть посуду, шить, вязать и следить за порядком? В этом случае ты сможешь остаться у нас надолго и ни в чем не будешь нуждаться.

А Бланш ответила:

— С радостью и удовольствием.

Так она стала жить у шахтеров и поддерживать порядок в доме. По утрам все семеро отправлялись в шахту добывать уголь, а когда возвращались, горячий ужин уже ждал их на столе. Правда, весь день девушка оставалась одна, поэтому добрые шахтеры сказали ей так:

— Берегись своей мачехи, ибо она скоро узнает, где ты прячешься. Никого не впускай в дом, пока нас нет.

Так проходили дни, и вот однажды леди Клинк снова подошла к своему граммофону, который, как я, кажется, уже упоминал, был самым лучшим, какой можно достать за деньги, и всегда говорил только чистую правду. И, встав перед аппаратом, леди с торжеством продекламировала:

— Граммофон, дружочек, расскажи скорее,

Кто из нас двоих красивей и нежнее?

Потом она включила граммофон, и он ответил:

— Самой красивой ты, леди, была,

Но теперь Бланш тебя превзошла.

Рядом с темною шахтой в холмах

У шахтеров свой дом обрела.

Тут леди Клинк поняла, что шофер ее обманул и Бланш жива.

Тот, кто никогда не стремился занять сколь возможно более высокое положение в обществе, вряд ли способен понять, до чего это важно — быть безоговорочно признанным самым обаятельным и привлекательным в мире или, по крайней мере, в его цивилизованной части; для леди Клинк это было жизненно важно. Положение, в котором она теперь очутилась, казалось ей крайне неприятным по множеству причин — и не в последнюю очередь из-за того, что внушительная сумма, заплаченная ею за чудесный граммофон, была фактически потрачена впустую. В таком-то мрачном настроении она и отправилась на поиски Бланш.

Прошло не так много времени, прежде чем леди Клинк, переодетая бродячей торговкой, добралась до шахты в холмах. Здесь она принялась кричать во все горло, как это обычно делают торговцы:

— Та-а-а, ра-а-а, да-а-а, а-а-а! — что означало: «Товары различные, дешевые, отличные!»

И Бланш не утерпела и выглянула в окно.