Время галактики

Как же горит плечо! И рука болит. Неужели перелом? Жарко. Воды хочу. Должен же он когда-то решиться и напасть? Давай, давай… Тебе же надо успеть на другие маршруты. Ребята там по тебе соскучились. Измерители у него сконструированы, видимо, по принципу обыкновенных рецепторов, энергозапас до ста единиц, программа мобильная… Но вообще-то есть в нем что-то чуждое, неестественное. Под кого ж его делали? Может быть, это робото-копия мутольведя с Гарги? Нет — там зеронная атмосфера, а тут кислород. Модель получилась бы некорректной…

Все ясно — никакой это не робот. Неугомонный То мин притащил в про — грамму настоящего инопланетянина. Из цивилизации монстров. Специально выбрал самого красивого. А сама-то, кстати? Страшно представить, на что я сейчас похожа. Даже вот этот гад не идет — боится.

Если не успею — не страшно. Сработают предохранители робота, начнут действовать аварийные системы спутника, к Земле пойдет луч-команда. Чудовище остановится, но экзамен придется сдавать еще раз. Может, дорогу выберут через льды…

Терпеть, терпеть. Шорох? Или показалось? Зверь остановился. Нет, далеко — успеет отпрыгнуть… Ну, что же ты? Ближе, ближе…

Все, не могу больше. Надо вставать. Иначе умру — сгорю здесь заживо. Нет, терпеть! И шевелиться нельзя — он где-то поблизости, он наблюдает. Нельзя даже приоткрыть глаза. Буду ориентироваться на слух. Но его тяжелые лапы ступают бесшумно… бесшумно… Чуть скрипнет песок…

Багрова здоровой рукой рванула с бедра теслер. Присевший для решающего прыжка Зверь среагировал правильно — замер в ожидании убивающего луча, взвизгнул, сжался. Робот в доли секунды всесторонне оценил ситуацию, зарегистрировал ее как безнадежную. Осознал — увернуться не успевает. Он проиграл — подошел слишком близко. Теперь любое действие бессмысленно, бесполезно.

Потом выяснилось: сложившееся на Дистанции Багровой положение зашкаливало за «черту допустимой опасности» — здоровью курсанта мог быть причинен серьезный вред. И контрольная аппаратура Полигона приготовилась прервать экзамен. У Лены оставалось мгновение. Но она успела.

Однажды к Томину пришла делегация: психолог, роботехник и врач.

Сначала говорил психолог:

— Сложности, с которыми проходчики сталкиваются на других планетах, условно примем за сто единиц. А ни одна из наших испытательных программ не превышает сорока. Причина в так называемом Исключительном случае, который рассчитать вне реальных походных условий невозможно.

— Пространство, — согласился Томин, — оно Пространство и есть.

— Мы предлагаем использовать самообучающуюся систему, — вступил роботехник, — способную этот самый Исключительный случай имитировать.

Томин сам не раз думал, что программы Полигона устаревают. Но он не был бы собой, если бы не стал упираться:

— Друзья, я рад, что вы понимаете, как это важно. Знаю, вы понимаете, как это сложно. Наконец, я верю, вы знаете, как это дорого. Но вот о чем вы все понятия не имеете — о том, какой жадный и осторожный человек ректор нашей Академии.

Друзья не представляли. И представлять не хотели.

— Мы подготовили задание для завода, — сказал роботехник. — Конечно, это и важно, и сложно. И очень дорого. Но человеческая жизнь важней, сложней и, прости, дороже. Мы не можем рисковать проходчиками!

— А мной? — спросил Томин. — Ребята, имейте же вы совесть…

— Нашу совесть, — не к месту вспомнил где-то прочитанную фразу врач, — можно купить за единственную валюту — ваше доверие!

Томин глубоко вздохнул и купил.

Рублев разбудил его не сразу. Некоторое время жалостливо смотрел на спящего Томина. Потом тронул за плечо:

— Сергей.

— Что случилось? — Томин рывком сел.

— Курсанты начали возвращаться, — усмехнулся Рублев. Томин глянул на часы и спросил:

— А если серьезно?