Время – деньги!

однажды вечером, когда я уже спустил свои печатные формы и считал, что моя дневная работа закончена, одна из них случайно сломалась и две страницы рассыпались; я немедленно разобрал шрифт и снова набрал эти страницы, прежде чем лечь спать. Такое трудолюбие не могло остаться незамеченным нашими соседями; постепенно мы стали пользоваться уважением и доверием. Между прочим, мне рассказали, что о новой типографии как-то зашел разговор в купеческом клубе. Все считали, что ее ждет провал, так как в городе уже было два типографа: Кеймер и Бредфорд. Но доктор Бэрд (которого мы с тобой видели много лет спустя на его родине, в Сент-Эндрюс, в Шотландии) высказал противоположное мнение. «У этого Франклина, — сказал он, — неслыханное трудолюбие; я вижу его за работой, когда возвращаюсь домой из клуба; и он снова сидит за работой, прежде чем встают соседи». Это заявление произвело большое впечатление на всех присутствующих, и вскоре мы получили от одного из них предложение снабжать нас писчебумажными материалами; но мы еще не решались заняться торговлей.

Я говорю здесь о своем трудолюбии так откровенно и подробно, хотя это и может показаться хвастовством, для того, чтобы те из моих потомков, которые прочтут это, поняли важность этой добродетели, увидев, какую пользу принесла она мне в этом отношении.

Джордж Уэбб, которому одна его знакомая одолжила сумму, необходимую, чтобы откупиться от Кеймера, пришел теперь к нам и предложил свои услуги в качестве подмастерья. В тот момент у нас не было для него работы, но я имел глупость сказать ему по секрету, что вскоре собираюсь открыть газету, и тогда у меня найдется работа для него. Я сказал ему также, что мои надежды на успех основаны на том, что единственная в то время в нашем городе газета, выпускаемая Бредфордом, никуда не годится, издается плохо, совершенно не интересна — и все-таки выгодна для него; поэтому я считаю, что хорошая газета вряд ли будет испытывать недостаток в подписчиках. Я просил Уэбба никому не говорить об этом, но он рассказал Кеймеру, а тот немедленно, чтобы опередить меня, опубликовал предложение организовать газету и пригласил Уэбба работать в ней.

Это меня раздосадовало, и, чтобы помешать им, я, не имея возможности приступить к изданию собственной газеты, написал в газету Бредфорда несколько юмористических рассказов под общим заглавием «The Busy Body», которые Брайнтнал печатал в течение нескольких месяцев.

Таким образом внимание публики было приковано к этой газете, и предложение Кеймера, которое мы всячески осмеивали и выставляли в карикатурном виде, было оставлено без внимания. Однако он все же начал издавать свою газету, но через девять месяцев предложил мне купить ее за ничтожную цену. Число ее подписчиков составляло тогда всего лишь девяносто человек. Я был к тому времени уже в состоянии издавать собственную газету и немедленно принял его предложение. Через несколько лет эта газета стала приносить мне большой доход.

Я замечаю, что говорю в единственном числе, хотя наше товарищество еще продолжалось. Может быть, это объясняется тем, что в действительности все управление делом лежало на мне. Мередит не был наборщиком, печатал плохо и редко появлялся в трезвом виде. Мои друзья выражали сожаление по поводу того, что я был с ним связан, но я старался сделать все, что только мог. Наши первые номера резко отличались от всех газет, ранее выходивших в нашей провинции, лучшим шрифтом и тем, что они были гораздо лучше напечатаны. Но несколько моих замечаний о споре между губернатором Бернетом и собранием провинции Массачусетс вызвали много разговоров о газете и ее редакторе среди именитых людей, и через несколько недель все эти лица стали нашими подписчиками. Их примеру последовали многие другие, и тираж нашей газеты продолжал неуклонно возрастать. Это было одним из первых положительных результатов того, что я немного научился писать; другим результатом было то, что влиятельные лица, видя, что газета теперь находится в руках человека, умеющего обращаться и с пером, счел нужным поддержать меня и помочь мне. До этого законы, избирательные бюллетени и прочие деловые бумаги печатал Бредфорд. Однажды он очень небрежно, с грубыми ошибками напечатал обращение Палаты к губернатору. Мы перепечатали его красиво и правильно и разослали всем членам Палаты. Они заметили разницу. Этот случай укрепил позиции наших друзей в Палате, и при их содействии нам было поручено печатание материалов Палаты на весь следующий год.

Говоря о моих друзьях в Палате, я не должен забывать уже упоминавшегося мистера Гамильтона, который тогда вернулся из Англии и занял депутатское место в Палате. Он принял во мне большое участие в этом случае, как впоследствии во многих других, и продолжал покровительствовать мне до самой своей смерти.