Время быть счастливой

Как удается этой женщине поддерживать дом в таком порядке? Неужели и правда только благодаря тому, что она выбирает подходящих, на ее взгляд, жильцов?

У Бренды не было ответа на этот вопрос. Да она и не собиралась отвечать на него. Главное, они с Джошем наконец-то нашли тот уголок, где смогут обосноваться. На время или навсегда, еще неизвестно. Но все-таки…

– Вот мы и дома, сыночек, – пробормотала она, опускаясь перед малышом, исследующим ковер, на колени.

Джош сел, взглянул на нее удивленно и ничего не сказал. Он очень устал, его глазки уже закрывались. И Бренда поспешила сдвинуть два кресла и застелить их кое-какой одеждой, чтобы уложить его.

Вскоре появилась миссис Мартинес.

– Принесла вам постельное белье, – пояснила она, протягивая Бренде накрахмаленную стопку.

– Спасибо, – поблагодарила девушка, принимая ее.

– Как малыш?

– Уже спит. – Бренда кивнула в сторону импровизированного ложа.

– Ну и хорошо, – удовлетворенно кивнула домовладелица. – Значит, через пару часов проснется бодрый и голодный. Жду вас в девять, не опаздывайте. Моя квартира на первом этаже. Не ошибетесь.

– Мне, право, неловко…

– Даже слышать ничего не хочу. Не думаете о себе, подумайте хоть об этом ангелочке, который проснется голодный.

– Хорошо, мы обязательно придем, – с улыбкой пообещала Бренда.

– Так-то лучше, – кивнула миссис Мартинес, покидая квартиру.

3

Арчи Коэн стоял у окна.

Высокий, широкоплечий, он на многих смотрел сверху вниз из-за своего роста. Темные коротко стриженные волосы мягкими волнами были зачесаны назад, открывая волевое лицо с широкими скулами и чуть выступающим квадратным подбородком. Прямой нос – не слишком тонкий, но прекрасно гармонирующий с другими чертами лица, среднего размера рот, слегка искривленный в едва заметной усмешке. Пронзительные карие, почти черные глаза его вглядывались в открывающуюся взору улицу.

Вечер опустился на город.

Прохладный воздух, насыщенный запахом океана, врывался в комнату, принося покой и какую-то затаенную печаль. Арчи вздохнул. Сделал несколько глотков вина из бокала, который держал в руках.

Что я здесь делаю?

Ему надо было быть дома. Ждать звонка от детектива. А он зачем-то пришел сюда. Зачем?

Китти ушла. Сбежала от него. И, честно говоря, он даже не расстроился по этому поводу. Одно огорчало его: она ушла вместе с их сыном, с Джошем, которого он любил больше всего на свете.

Она хотела отомстить ему. Поэтому и уехала, и написала эту записку. Чтобы он волновался, не находил себе места и переживал…

Она добилась своего.

Он даже дома не мог оставаться долгое время, все угнетало его. Из каждой комнаты слышался голосок сына… навевающий воспоминания, которые только недавно были явью.

И он струсил. Удрал. Постарался избежать страданий, которые наполняли его душу. И только сейчас осознал, что все было зря. Даже здесь он чувствовал себя одиноким. А ведь еще несколько дней назад он любил бывать здесь. Порой даже проводил часть ночи и лишь потом возвращался домой.

За спиной послышались шаги.

– Опять грустишь? – Бархатный голос словно обволакивал, затягивал, заставлял отвлечься от неприятных мыслей.

Коэн обернулся. Взглянул на женщину, стоявшую перед ним в полупрозрачном пеньюаре, под которым ничего не было, кроме крошечных трусиков. Взгляд ее был полон желания, такого всепоглощающего, что хотелось забыться в нем, остановить время и предаться наслаждению, чтобы выплеснуть все чувства, что бушевали в нем, избавиться от той тоски, что поглотила его.

Поставив бокал на подоконник, он протянул руку к кокетливым завязкам на ее пеньюаре, дернул за одну из них. Увидел, как возбуждение заставляет вздыматься ее полную грудь. Ощутил, как непреодолимое желание охватывает его. Ему хотелось обладать ею жестко, без всякой ласки, и он раздернул полы ее красивого халатика, который тут же порвался, обнажив перед ним прекрасное тело.

Арчи схватил ее за руку, повалил на кровать. Упал следом. Но она жестом остановила его.

– Разденься, – прошептала, мягко улыбаясь.

И он быстро поднялся, скинул с себя вещи, чтобы наброситься на нее. Такую доступную и податливую, что хотелось растерзать ее. Он сам не понимал, что творится с ним. Желание причинить боль другому человеку никогда не посещало его, но сегодня на него словно затмение нашло. Он предавался не любви. Он занимался сексом, животным сексом, безо всякого удовольствия.

Он быстро вошел в нее, чувствуя, что она еще не готова принять его, и в то же время сознавая, что он не может больше ждать. Она застонала, поддавшись его натиску, пытаясь доставить ему наслаждение, помочь ему. И он двигался внутри нее, быстро, сильными ударами вгоняя свою напряженную плоть в ее теплое ласковое лоно, пока не почувствовал, как взрыв накрыл его с головой, неся успокоение, усталость и некоторую долю блаженства…

Он скатился с нее и лег на спину. Шумно вздохнул.

– Прости, – прошептал ей, этой женщине, что терпела его.

– Я все понимаю. – Она повернулась на бок, ласково погладила его по груди, провела пальчиком вокруг соска. – Ты не виноват.

– Просто не знаю, что со мной.

– Поверь мне, ты найдешь их…